Как переучредить Россию? Очерки заблудившейся революции

Если самодержавный центр просто уничтожить, то в условиях России, где все иные институты власти крайне слабы, это с большой вероятностью приведет к смуте и последующему насильственному захвату власти. При этом основные культурные парадигмы русского общества останутся прежними – оно будет искать мистический символ своего единства в лице нового верховного правителя. Он не заставит себя ждать и явится на волне послереволюционного насилия, потому что, имея такую фору, как сакральное отношение общества к власти, новый вождь самой логикой исторического и политического процесса будет приведен к необходимости сосредоточить всю возможную власть в своих руках. Система стабилизируется в привычных ей параметрах. И все начнется с начала, но в худших условиях.

Необходимо найти промежуточное, технологическое конституционное решение проблемы русского самодержавия. Возможно, оно будет совсем не идеальным и ограниченным по времени, но при этом позволит расшить ситуацию и вырваться из тисков «русской системы». С этой целью, прежде чем окончательно раз и навсегда убрать самодержавие с политической карты России, необходимо провести конституционную вакцинацию общества – привить ему «сакральную мультицентричность».

Для начала надо добиться того, чтобы сакральных центров власти в России стало как минимум два. В практическом плане в сегодняшних условиях это означает, что нам необходимо политически развести президента и премьер-министра как два равноценных и уравновешивающих друг друга центра силы. Сделать это можно, весьма своеобразно совместив принципы парламентской модели и президентской.

Одним из вариантов (но далеко не единственным) реализации этой идеи может быть, например, «атипичная президентско-парламентская республика». Всенародно избираемый и, соответственно, обладающий высшей легитимностью президент должен быть лишен любой возможности непосредственно руководить исполнительной властью (бюрократическим аппаратом) и прежде всего, конечно, силовым блоком (армия, полиция, ФСБ и т. п.) и финансовыми потоками. Эти полномочия в полном объеме должны быть сосредоточены в руках премьер-министра, назначаемого, однако, нижней палатой парламента и полностью подотчетного ему (естественно, что в этом случае премьер-министр является представителем контролирующей парламент партии или избирательного блока). Таким образом мы получаем обладающего высшей электоральной легитимностью президента, не контролирующего аппарат исполнительной власти непосредственно, и не обладающего такой легитимностью премьер-министра, в руках которого будет сосредоточена вся реальная власть, в том числе над силовиками и над финансовыми потоками.

Чтобы у премьер-министра было меньше соблазнов узурпировать власть, устранив всенародно избранного президента с политической сцены, последнего надо наделить определенным объемом контрольных полномочий в отношении премьер-министра, в том числе правом давать согласие на назначение, а возможно, и на снятие ключевых министров, в первую очередь из силового блока и финансового, генерального прокурора, глав дипломатических миссий и т. д.

Обычно подобного рода полномочия имеет верхняя палата парламента, которая в политической системе современной России играет роль пятого колеса в телеге, поэтому было бы логично сделать президента по должности главой верхней палаты, за которой сохранить право утверждать принятые нижней палатой законы, а также исполнять ряд судебных полномочий, например, назначать судей на должности и решать вопросы помилования, разрешать споры между субъектами федерации. Естественно, я это обозначаю сейчас очень приблизительно, пунктиром. Эту палату можно назвать и Госсоветом – почему нет? Она может формироваться по смешанному принципу отчасти президентом, отчасти субъектами федерации.

Что мы можем получить в итоге? Два асимметричных центра политической силы – президента и премьер-министра. Один из них обладает всей полнотой реальной власти, а второй прямого доступа к рычагам управления не имеет, но владеет самым широким политическим инструментарием, позволяющим опосредствованно влиять на политический процесс. Будучи отрезанным от рычагов управления силовиками и финансами, президент не сможет без каких-либо сверхусилий перетянуть одеяло власти на себя. При этом его контрольные функции искусственно будут усилены максимально возможной электоральной легитимностью, вследствие чего он может эксплуатировать традиционные представления населения о сакральной природе его полномочий. Это дает ему серьезную дополнительную защиту и не позволит премьер-министру его быстро политически «съесть». Таким образом то, что в течение столетий работало против эволюции политической системы России, теперь может помочь ее развитию.