Как перевоспитать герцога

– Как эта вещь у вас оказалась? – Он не выглядел потрясенным или возмущенным. И отвращения она в нем не заметила. Но его явно разбирало любопытство.

– Ну что же, – сказала Лили, чтобы с чего-то начать. – Я не хотела возвращать вашу ночную рубашку, не оценив ситуацию. И я пришла к выводу, что произойти может всякое. Видите ли, я люблю все планировать заранее.

Брови у него взмыли вверх. Обе сразу. Он, похоже, задумался, затем покачал головой, словно сам себе не верил, после чего протянул руку за кондомом и, взяв его, натянул на себя с таким видом, словно и мысли не допускал, что он может не налезть.

И кондом оказался впору. Слава богу! Потому что если бы ей пришлось смотреть на него, на его мускулы, на курчавые завитки волос у него на груди, то она, пожалуй, могла бы и умереть, если бы у них так и не дошло дело до того, что она запланировала.

И то, до чего у них должно было дойти дело, включало довольно пугающий момент, а именно то, что он должен будет вставить эту внушительную штуковину в нее. Но ей ничего иного не остается, как попробовать поверить в то, что она (штуковина) там поместится. И ситуация с кондомом должна была ее обнадежить. Она бы ни за что не поверила, что кондом окажется ему впору, а, смотри-ка, оказался!

– Лили, – произнес герцог с чувственной улыбкой. – Я хочу этого. Иди ко мне. – И с этими словами он обхватил ее своими сильными мускулистыми руками и передвинул так, что она оказалась под ним. Тело его было теплым, и тяжесть его была приятной. И волоски на его груди приятно щекотали ее грудь.

Лили погладила его по щеке. Щека была колючей – щетина никогда не выводилась полностью с его щек.

– Я тоже этого хочу, – прошептала она.

Маркус накрыл губами ее губы и одновременно слегка изменил положение. Она почувствовала там, внизу, прикосновение чего-то твердого (она догадывалась, чего именно) и, наверное, встревожилась бы еще сильнее, но он продолжал ее целовать, и она уже была сама не своя от его поцелуев. Дыхание ее сбилось, голова кружилась, и руки его ласкали ее грудь, сводя ее с ума.

И вдруг пальцы его оказались там, внизу. Он чуть приподнялся, чтобы дать рукам пространство для маневра. Он трогал ее в том месте, потрогав которое, она сама могла доставить себе удовольствие. Лили случайно обнаружила этот эффект уже довольно давно и знала, как его добиться. Но отчего-то эффект от его прикосновений был совсем другим, как и сами прикосновения. Впрочем, чему удивляться? Понятно, что ей приятнее, когда это делает самый красивый герцог, которого она когда-либо видела. К тому же голый.

Не то чтобы она видела хоть одного голого герцога до Маркуса, но это ничего не меняет. Она хотела его, хотела пугающе сильно.

Она знала, что ей будет хорошо, но и мечтать не могла о том, что будет так хорошо.

А ведь этот большой отросток еще даже не вошел в нее.

Коснувшись ее лоснящегося влагой лона, герцог расплылся в улыбке. И такой довольной, даже торжествующей была эта улыбка, что Лили забыла смутиться. К тому же надо было либо получать удовольствие, либо смущаться, и Лили, разумеется, сделала выбор в пользу первого. Смущаться, корить себя, мучиться раскаянием и прочим она будет потом. И не здесь.

– Вам это нравится, Лили? – тихо пророкотал он.

Девушка закатила глаза.

– А вы как думаете? – с тихим смехом спросила она.

Маркус усмехнулся.

– Я хочу услышать, как вы это скажете.

Лили обняла его за бедра, дотянувшись ладонью до упругих ягодиц.

– Мне это нравится, Маркус, – проговорила она и для пущей убедительности слегка ущипнула его за мягкое место, которое в его случае было совсем не мягким.

– Хорошо. Потому что я от всей души надеюсь, что мы еще много времени проведем за этим делом, – сказал он, склонив голову набок.

– Отличный план, – согласилась с ним Лили и тихо застонала, когда он лизнул ее за ухом. Он покрывал поцелуями ее шею, а затем взялся за ее соски.

Это было восхитительно. Он водил по соску языком, втягивал его глубоко, чуть прикусывал, и по телу ее волнами расходился жар, нестерпимый внизу.

Он не спеша выпустил ее сосок на свободу и тут же принялся за второй, словно хотел сравнить вкус обоих и решить, какой из них лучше.

Лили застонала. Громче, настойчивее. В ней словно сжималась пружина, с каждым мгновением все сильнее, и тело настойчиво требовало разрядки, освобождения. Почему он до сих пор не в ней? Из того, что она слышала от своих коллег, все действо сводится к тому, что мужчина вставляет в женщину эту «штуковину» и остается в ней до тех пор, пока у него не наступит разрядка. Но Маркус не торопился. Он будто ее смаковал. Словно бы то, о чем говорили партнерши Лили по бизнесу, было не главной составляющей, а лишь малой частью процесса. Получается, он не только больше, чем завсегдатаи борделя, он еще и более терпелив. И следовательно, она сделала правильный выбор.