Как перевоспитать герцога

Вероятно, потащил бы к себе на колени и зацеловал бы до бесчувствия. Наверное, ей не стоило искушать судьбу. А так хотелось!

– Эти цифры никак не желают складываться. Я как только ни пытался, но каждый раз у меня получается другой ответ. – Лицо у него сделалось обиженным, словно эти числа нарочно его дразнили и строили ему козни, и Лили с трудом удержалась от смеха.

– Я не думаю, что в этом виноваты цифры, ваша светлость, – сказала девушка и пододвинула к себе книгу. – Вы не против? – спросила она, жестом давая понять, что он должен позволить ей сесть. Герцог встал, но остался стоять вплотную к креслу, в котором теперь сидела она. Лили очень остро ощущала его близкое присутствие: тепло его тела, его запах и все прочее, с ним связанное, что трудно описать словами.

И все это вместе сильно отвлекало ее от решения поставленной задачи.

Но Лили сумела сосредоточиться на том, что важнее. В глобальном смысле. Окинув пристальным взглядом колонки с крохотными цифрами, она подняла глаза на герцога и попросила у него карандаш.

– В столбик считать сподручнее, чем в уме, это верно, – сухо заметил герцог и протянул ей карандаш с мягким, но остро заточенным грифелем. Пальцы их соприкоснулись, и Лили тряхнуло, как от электрического удара, и характерные покалывания стали ощущаться не только в месте контакта, но и очень, очень далеко от него. Глубоко внизу. Хотелось спросить, почему он не носит перчатки?

– Давайте посмотрим, что тут у вас, – сказала Лили, судорожно сглотнув вязкую слюну. Склонившись над гроссбухом, она, стараясь делать это незаметно, пыталась привести в норму дыхание, пульс и… все прочее. У нее это не очень получалось.

– Понимаю. Вы забыли включить в ваши расчеты числа из второй колонки. Вот здесь. Видите. – Цифры расплывались. Приходилось сильно щуриться, чтобы разглядеть написанное. – Господи, на вас что, эльфы работают? Никогда не видела такого мелкого почерка. Неудивительно, что вам пришлось туго с вычислениями.

– Вы меня утешили, – насмешливо произнес герцог. – Все дело в эльфах. А я было решил, что дело в моей безнадежной тупости.

Лили подняла голову и посмотрела ему в лицо. Она даже позволила себе улыбнуться.

– Одно не исключает другого. Но мелкий почерк усугубляет ситуацию.

– Так покажите мне еще раз, где я допустил ошибку, – сказал он, наклонившись над столом и буквально навалившись на нее корпусом. Лили боялась дышать. Она была на грани совершения очень-очень серьезной ошибки. Ошибки, которая может иметь необратимые последствия. И для того, чтобы избежать самого худшего сценария, она не должна ни на миг забывать о том, кто она и что тут делает, и, самое важное, что она делать ни в коем случае не должна.

Дрожащим пальцем она указала на вторую колонку.

– Вот. Вам надо было сложить сотню, которую вы получили из этих чисел, с тем числом.

Он еще ниже наклонился над столом, и тем самым оказал ей услугу, потому что лишил ее возможности смотреть ему в лицо. Смотреть на щетину, покрывающую его щеки, и представлять, как она проводит по ней языком, ощущая покалывание…

Никогда в жизни она не испытывала таких извращенных желаний.

И были ли эти желания такими уж извращенными? На этот вопрос у нее тоже не было ответа.

«А ведь согласно расхожему мнению, у женщины, работавшей в борделе, таких вопросов возникать не должно», – с сарказмом подумала Лили.

А на деле она разбиралась только в бухгалтерии. И сейчас она делала именно то, в чем разбиралась.

Лили потерла кулаками глаза и потянулась. Они работали над счетами больше часа. Герцог уже давно, устав стоять, пододвинул себе стул, и его присутствие уже не так сильно отвлекало Лили от дела.

Герцог не был безнадежно тупым, но ему определенно не хватало терпения. Он не желал вникать в детали, и Лили приходилось по нескольку раз объяснять ему одно и то же, пока они оба не пришли к заключению, что самые базовые операции он усвоил на удовлетворительную оценку.

– Все, с меня довольно, – сказал он и потянулся. Лили постаралась не обращать внимания на мощь и силу его широкой груди, выглядевшей особенно выигрышно в момент потягивания, потому что руки он запрокинул за голову. И на горло она тоже старалась не смотреть, и на шею, и на щеки, и на губы, что прижимались к ее губам прошлой ночью. Сейчас на губах его играла едва заметная хитрая усмешка, наводящая на мысль о коте и тайно съеденной сметане.

«Хватит, – твердо сказала себе Лили. – Хватит думать о нем. Тебя с ним ничего не связывает, кроме работы. У него свои планы, а у тебя свои. Вы идете по жизни разными путями».

– Тогда я могу быть свободна? – спросила она и собралась встать.

И в этот момент он стремительно вытянул руку и, схватив ее за запястье, усадил обратно. И улыбнулся уже открыто, широко, не как нашкодивший кот, а как довольный жизнью мужчина, который и не думает скрывать от всех, что он доволен.

– После всего этого вы заслуживаете больше, чем просто чай. Вы согласны, мисс Лили?

Он не стал дожидаться ее ответа, он лишь отпустил ее руку и направился к столику на колесах, где сегодня опять была бутылка бренди и бокалы, а не чайный поднос.