Как перевоспитать хулигана

Идеальный момент. Вот здесь не могу удержаться и, достав фотоаппарат из рюкзака, незаметно щелкаю его. Девочки будут в восторге, потому что кадр зашкаливающе милый. Ну просто пушистый енотик.

На свой страх и риск фоткаю несколько раз. Не а. Ноль реакции на вспышку.

Вырубило конкретно. Даже будить жалко, но всё же легонько тормошу дрыхнущую тушку за плечо.

— А, — не сразу врываются в реальность, щурясь от яркого освещения.

— Моя смена закончилась. Предупреждаю, чтоб обидняков не было. Но ты можешь дальше спать, я скажу, чтоб тебя не трогали.

— А, не. Норм. Я норм, — потягиваясь, Рымарь разминает затёкшую шею. — Ты куда? Домой? Я тебя подвезу.

— Опять двадцать пять?

Что ж у него за идея фикс такая затащить меня на свою крейзи табуретку?

— Ну хоть провожу. На метро.

— И тогда отстанешь?

— Нет. «Проводить» не означает «свидание».

— А если соглашусь на это твоё свидание, отстанешь?

— Узнаешь, когда согласишься.

— А иначе так и будешь измором брать?

— Ага.

— И надолго тебя хватит?

— Вот и проверим. До конца месяца я твой график выведал у вашего поварёнка, а там посмотрим.

Ильдар, ну ты ж и…! На сосиски бы тебя пустить. Где не надо, язык как помело.

— Ладно, — сдаюсь я. Быстрее соглашусь, быстрее отстанут. — В среду. В шесть.

Только учти — людные места, никакого мотоцикла, приставаний и уж тем более, поцелуев! Ясно?

Как оживает-то. В тёмных глазах появляется блеск предвкушения.

— Да, да и да, а вот по последнему пункту ничего не обещаю.

— Придётся. Это мои условия.

— Брось. Тебе ведь самой понравилось. Не отрицай.

Блин. А ведь он прав. Правда понравилось, НО! Это ничегошеньки не значит.

Пусть не обольщается. У него и так непомерное самомнение.

* * *

Руслан появляется в универе только в пятницу и то, ко второй паре. Вырастает на пороге, целенаправленно выискивая меня, я же нарочито безучастно утыкаюсь в конспекты. Всё. Баста. Его для меня не существует. Надоел.

— Родная, иди погуляй, — краем глаза вижу, как Рымарь чуть ли не силком стаскивает с места мою соседку, бесцеремонно всучивает её вещи ей же и усаживается на освободившееся место, игнорируя посыпавшиеся на него возмущения. — Отвянь, не до тебя. Пятнашка, надо поговорить.

— Кому надо? Мне не надо.

— Слушай, я не виноват. Непредвиденные обстоятельства.

— Бывает. Сочувствую.

— Ну правда, не специально.

— Мне всё равно.

— Нет, тебе не всё равно. Ты злишься.

— Да, злюсь, — понижаю голос, так как в аудиторию заходит препод по этнографии.

Ещё бы не злиться. Меня ведь ОПРОКИНУЛИ. Дали от ворот поворот, удосужившись отписаться коротким сообщением лишь на следующий день. НА СЛЕДУЮЩИЙ! То есть мало того, что меня продинамили, так я ещё и просидела весь вечер в пустом ожидании. Как полная идиотка.

Несложно догадаться, что мне плевать на любые оправдания. Которых и нет.

— Понимаю. Имеешь право, — может и понимает, но вины не испытывает.

— Ты так считаешь? — едко уточняю, не стесняясь показывать весь спектр своего раздражения.

— Остачук, и чего топчемся без дела? — покопавшись в своём портфеле в поисках лекций и уже собираясь начать, преподаватель замечает толкущуюся в проходе студентку, которая настолько приошалела от наглости Руслана, что так и застыла с распахнутым ртом. — Займи место.

— Да я… Он… Я… — теряется та.

— Да, Остачук. Место. Не мешай, — поддакивает Рымарь, пренебрежительно отмахиваясь. Девчонка оскорблённо взвизгивает, собирая ноздрями весь кислород и негодующе плетётся на дальние ряды, сердито бурча.

Очаровательно. Просто поразительное наплевательское отношение к людям. Хоть в зоопарке выставляй под табличкой: «козёл обыкновенный». И это проявляется у него ко всему. Встать посреди пары и молча свалить с вещами — естественный процесс.

Сидеть, закинув ноги на стол в столовке — любимая поза, курение в кабинетах на перерыве — спасибо окна хоть открывает.

Фиг с ним, с попытками наладить контакт с однокурсниками. Очевидно, что ему это без надобности, но я в упор не понимаю, как этот человек собирается закрывать сессию. Преподаватели же тоже себя не на помойке нашли, глотать не будут такое хамство. Странно, что до сих пор молчат.

— Пятнашка, ну я же извинился.

— Правда? Я не заметила.

А не, виновата. Вероятно, это его: «сорри, у меня запара», брошенное с барского плеча вчера, должно было вызвать во мне бурю сочувствия и благодарности. Типа, вспомнил же. Потрудился, выкроил свободную минутку в своём плотном графике.

Герой.

— Что сделать, чтобы ты перестала дуться?

Блин. Все лекции мимо. Попробуй записывай под диктовку, когда тебя ежесекундно дёргают.

— Замути нижний брейк. Сможешь?

— Пятнашка, я серьёзно.

— Молодые люди, потише, — просит препод.

Стоп. А я здесь причём? У меня звуки и так на минимуме, все претензии к Руслану, который и не собирается громкость убавлять, мешая мне, себе и всем в ближайшем радиусе.

— Серьёзно? — огрызаюсь шёпотом, потому что от меня упорно не отстают. — А если серьёзно, вы пропустили последний поезд, уважаемый. Всего хорошего.

В ответ смачно матерятся, за что нам снова прилетает замечание. Уже более грубое. Но кого бы это парило, правда?

— Пятнашка, хватит дурить.