Как перевоспитать хулигана

Ну или чисто для себя всякие штучки разные делаются: вроде декорированных разделочных досок и ажурных салфеток. Она и мебель украшает, превращая заводские дэспэшные стеллажи в шедевр, существующий в единственном экземпляре. Знакомым настолько нравится, что они и себе просят что-нибудь подобное намутить.

— Он мне не жених, — перебираясь по стеночке к стулу и грустно укладываю накаченную, наконец, подействовавшим обезболивающим ногу на соседний табурет.

Тоже, кстати, украшенный большими розовыми бутонами пионов.

— А кто?

Хороший вопрос. Очень своевременный.

— Знакомый.

— И давно обычные знакомые прячутся у тебя под одеялом?

Не под одеялом. На одеяле!

— Не знаю. Всё так… — ковыряюсь в коробке с печеньем, отколупливая ногтём глазурь со снеговика. — Непонятно.

— Но ты ему нравишься?

— Вроде да.

— Да нравится, конечно. Он на неё та-а-ак смотрит, — вклинивается в беседу Ксюха, играющая с Буськой на постеленном посреди зала развивающем коврике. На кухне остались мы втроём. Бабуля пошла давать по ушам деду. За что я так и не поняла: вроде он её валенки опять заиграл.

— Как? — вот здесь заинтересовываюсь.

— С благоговением. Только что пылинки и не сдувает.

О. Приятно, пусть и сложно поверить. Всё же не та у него натура. Правда и несвойственная этой же натуре нежность порой действительно проскальзывает. Чаще смешанная с пошлым подтекстом, но… Блин. Сложно. Почему так сложно?

— Ну… наверное, впрямь нравлюсь, — нет, я на самом деле принимаю такой вариант. Более того, практически уверена в нём. Не думаю, что Руслан стал бы откровенничать со всеми подряд, а это уже говорит о многом.

Да даже взять печенье передо мной. Вроде мелочь, но как много эта мелочь значит. Ведь он заметил, что я на него заглядывалась. Другой бы внимания не обратил, а он заметил, запомнил и купил. Однако… Однако, как любой уважающей себя девушке, мне свойственно во всём сомневаться, искать подвоха и изводить себя понапрасну. Такая у нас фишка.

— Ага. А ещё он тебя хочет, — коварно добавляет сестра, красноречиво играя бровями. — Хочет, в смысле хочет. Того самого.

— Ксюша, здесь дети, — из-под прямоугольных стёклышек строго воззряется на неё родительница.

— Кто? Эта вот непоседа, да? — озорно щекочет та мелкую, извивающуюся и заливающуюся смехом. — Слышала, деть? Дядя Руслан хочет поиграть с тётей Васей.

— Ксюша!

— Да чего? Она ж ещё не понимает, так что можно. А мы вот всё-всё понимаем. Да, Васёк?

— Понимаем, — не отрицаю очевидного.

— И-и?

— И, что? В этом разве есть что-то постыдное?

— Ууу, как заговорила-то. Вероятно, целуется он чума, а? Угадала?

— Чума, — издавая протяжное «пфф» вздыхаю я, обречённо роняя голову на руки.

Уж здесь мне сравнить есть с чем. Не в смысле, что я с половиной города слюнями менялась, а в плане, что прежде меня не пробивало в пот от всего лишь поцелуя. Так, что и в дрожь бросало, и обо всём на свете забывалось.

— Так и знала, так и знала, — ликует сестрёнка. — Согласна, от такого красавчика кто угодно поплывёт. Признавайся, влюбилась?

* * *

Влюбилась.

Да.

Осознаю.

Принимаю.

И увязаю с каждым днём всё сильнее.

Не, я, конечно, влюблялась прежде, но на этот раз всё иначе. Без ложных иллюзий и розовых очков. Я ведь прекрасно понимаю, что отношения с Русланом, если они сложатся, будут непростыми. Возможно, заведомо обречёнными, так как характер у него не комильфо, а я ломать себя ради кого-то не собираюсь, но душу и тело не обманешь. Они рвутся к нему, и тут я бессильна.

Катушка заматывается слишком быстро. Позволив стартовый толчок, инерцию уже не остановить. Сказывается социальная изоляция и обстановка, ведь всю следующую неделю мы проводим вместе. Рымарь приезжает каждый день. Каждый.

Ухаживает, беспрекословно соглашаясь на игру в «подай-принеси», балует всякими вкусными ништяками, целует так что кружится голова…

Мы разговариваем, смотрим телек, устраиваем небольшие прогулки за территорией участка, когда мне становится проще передвигаться, и занимаемся тем, чем обычно занимаются пары, находящиеся в более длительных отношениях, а не находящиеся в фазе «конфетно-букетного» периода.

Ну просто… сидеть на кухне и буднично красить себе ногти пока он варит кофе, попутно смотря «старпёрские» передачи — к этому мы должны были прийти где-нибудь… хотя бы через месяц. Если не позже. Но точно не сейчас.

Не говоря о том, что Руслан ещё дважды остаётся у меня с ночёвкой, правда дальше поцелуев у нас больше не заходит. Я торможу. И не потому что боюсь или ещё сомневаюсь, а потому что так некстати приходят «женские дни», обрубающие всякие хотелки. Чётко по расписанию, и засунь все свои «надо» и «готова» куда подальше. Не можешь думать мозгами, Бельичевская, за тебя это сделает другое место.