Как песок сквозь пальцы

Лиам вспомнил, как мисс Надж впервые гадала ему по руке – сосредоточенно всматривалась в линии на ладони, иногда вскидывая взгляд, и молчала. Через пару минут резко отстранилась и выдала с апломбом: “Судьба у тебя сложная, но очень интересная! Много опасностей, и… Я вижу дублирующую линию жизни! Лиам… Тебя ждёт что-то невероятное!”. И больше ничего не сказала, до сих пор. Тогда друзья посмеялись, свели всё в шутку, но чем дальше становился тот день, тем чаще мистер Бакори вспоминал слова малазийки.

– Эй? – позвал он подругу. Но она уже крепко спала.

Вздохнув, он укрыл её простынью и перебрался на соседнюю кровать. В окно тускло светила луна, слышно было, как поёт ветер и шумно накатывают на берег волны. Лиам вспоминал родную Ирландию, холодный каменный пол старого родительского дома, затяжные осенние дожди и сырой тоскливый воздух. Сейчас было бы неплохо повернуть время вспять и побыть ещё немного беспечным десятилетним мальчишкой, играющим в рыцарей и спасающим котов.

Может быть в словах Джои о медитации и разгрузке сознания и присутствовало рациональное зерно. Лиам вовсе не считал себя старым для такого рода работы, но прекрасно понимал, что являясь единственным человеком со способностью влиять на время в довольно серьёзных масштабах, он сильно рискует в первую очередь собой и своим здоровьем. Передышки в работе случались, но использовались скорее как периоды для восстановления и подготовки к следующему заданию. Это выматывало. И если лет пять назад Лиаму хватало недели, чтобы полностью прийти в себя, то теперь период отдыха требовал увеличения. Но времени на отдых, вопреки всему, становилось только меньше: количество запросов от мировых лидеров росло, требования усложнялись, а вместе с тем – росли и шансы на ошибку. Что, собственно, и подтвердилось “коротким замыканием”, как назвали друзья то, что случилось.

Лиам тяжело вздохнул, вспоминая то мгновение, когда понял свою оплошность – не стоило ставить эксперименты во время работы, особенно если чутьё твердит об опасности. Он мог бы повернуть время вспять, исправить то, что натворил, но сил уже не было. И именно за это корил себя больше, чем за всё остальное. Осечки случаются всегда и везде, кем бы ты ни работал: вероятность – упрямая наука. Только вот исправить ошибку в управлении временем гораздо сложнее, чем любую другую, если вообще возможно.

От окна по комнате расползались тихий шум прибоя, редкие выкрики птиц, в неимоверном количестве обитающих на прибрежных островах, и Лиаму невольно подумалось, имеет ли он какое-либо право вмешиваться в ход времени. Природой так устроено, что за весной непременно наступает лето, высушивая почву, согревая фрукты и ягоды, собирая горячие пустынные ветра, а после – обязательно приходит осень, чтобы остудить горячую землю, полить её спасительной дождевой водой. У всего есть причины и следствия, есть смысл и назначение.

Ничто не происходит просто так, следуя лишь слепому желанию. Самолеты падают потому, что износились механизмы; политические партии проигрывают потому, что выбранные курсы перестали устраивать избирателей; человек простужается, потому что переохлаждается. И это только то, что видится на поверхности, при первом беглом осмотре, как врач фиксирует внешние признаки болезни, ещё не взяв анализы и не уточнив диагноз. Лиаму вдруг вспомнились уроки химии в школе, где весь класс усердно пытался решить цепочку химических превращений: чтобы получить одно вещество из другого, нужно было придумать, какой реагент взять, и так несколько раз, пока не доберешься до финала. Если случалось ошибиться в одной реакции, то вся цепочка рушилась, приводила к другому результату.

Так и с вмешательством во время: Лиам с командой по точному расчету чуть менял вектор движения этой непонятной субстанции под названием “время”, а дальше менялось абсолютно всё, иногда сразу, а иногда – отсроченно. Зачастую последствия крошечных вмешательств можно было увидеть только через несколько лет: полтора года назад мистер Бокари чуть замедлил велосипедиста на улице Брюсселя, названия которой и не помнил, в итоге не пострадал один важный врач, впоследствии спасший от перитонита лучшего охранника влиятельного политика, и с тем ничего так и не случилось, хотя вовсе неизвестно, случилось бы? Для осуществления этого плана Лиаму пришлось заглянуть в ближайшее прошлое. Благо, он мог изменять только то, что случилось недавно. Несколько дней. Когда служба безопасности политика узнала, что на него готовится нападение, рабочие шестеренки Института закрутились с удвоенной силой, проверяя всё происходящее до мелочей. В результате чего мистер Бакори и получил разнарядку в Брюссель…