Как Петюня за счастьем сходил (СИ)

Петюня побрел на кухню, а Панкратов осмотрелся. Комната была так себе. Ремонт не помешало бы сделать лет двадцать назад. Мебель сменить примерно тогда же. А еще совсем не мешает навести порядок в этом бардаке. Но сколько у Петюни было печатной продукции! Журналы лежали стопками, книжные шкафы, закрывшие всю внешнюю стену, были под завязку забиты, да еще и наверху стопки лежали. Панкратов присмотрелся: книги читали. Он пробежался по заглавиям, прислушался к тому, что Петюня делает на кухне, пролистал пару журналов и заглянул на кухню. Петюня стоял у плиты и следил за кофе в джезве. Панкратов с трудом сдержал улыбку: взъерошенный Петюня с бледным лицом, замотанным горлом, в двух свитерах, выношенных в ветошь джинсах и огромных лягушкотапках был невероятно домашним и уютным. Так и хотелось потискать его и зарыться лицом в волосы. Петюня оторвал взгляд от плиты, посмотрел на начбеза и радостно улыбнулся.

– Я скоро! – весело пообещал он.

Панкратов пожал плечами и прислонился к стене.

– Ты откуда расстегаи-то взял?

– Понравились? – стрельнул на него хитрыми глазами Петюня. – Отсюда и взял.

–Только не говори, что сам делал. – воскликнул Панкратов и, когда Петюня посмотрел на него, явно размышляя, обидеться или почувствовать себя польщенным, добавил. – Однако! Здорово ты готовишь! Я чуть язык не проглотил.

– Знаю, – хихикнул Петюня, снимая джезву с плиты и отставляя ее в сторону. – Только сейчас вы в исключительно неудачный момент пришли, у меня из съестного только макароны и киви.

– Да я и не есть пришел, – отозвался Панкратов, наблюдая, как Петюня процеживает кофе в чашку и ставит ее на поднос.

– Молока нет. – предупредил Петюня, вручая поднос Панкратову и кивком головы указывая на комнату.

Панкратов поставил поднос и сел сам. Петюня ввалился в комнату следом, неся кружку с чаем и смешно переставляя ноги в своих примечательных тапках. Плюхнувшись на диван, он потянулся за чаем, сделал глоток и печально вздохнул.

– А на улице сейчас бабье ле-ето, – протянул он. – А я боле-ею.

Панкратов посмотрел на него, недовольный, что его оторвали от наслаждения ароматом кофе, и хмыкнул.

– А почему киви?

Вопрос застал Панкратова врасплох. Он пожал плечами и, подумав, сказал:

– Они единственные в отделе фруктов относительно свежими и съедобными смотрелись.

Петюня с благоговением посмотрел на него.

– Я буду лечиться относительно свежими и даже съедобными киви с… А мед откуда?

– От очень хорошо знакомого пасечника, – усмехнулся Панкратов.

– С аутентичным медом от самых что ни на есть породистых пчел. Посмотрим-посмотрим, насколько сие эффективно.

Панкратов в ответ лишь пожал плечами.

– А как вы узнали, где я живу?

– Разведывательные мероприятия. – загадочно улыбнулся Панкратов, а на недоуменный Петюнин взгляд пояснил. – Анжелика Ивановна дала, с пожеланиями скорейшего выздоровления.

– О да, – криво усмехнулся Петюня. – Как она там, бедная справляется-то?

– Она – справляется. Но сисадмины регулярно требуют обрез или на худой конец ледоруб.

– Не проймет. – тут же отозвался Петюня. –Анжелика Ивановна налоговые в черном теле держит, а сисадминов и подавно в бараний рог скрутит, ледоруб или нет.

И Петюня, торжествующе сделав глоток, замолк, нахохлившись, и с трудом сдержал зевок. Панкратов неспешно допил кофе и встал.

– Ладно, не буду отвлекать от размножающихся вирусов, – сказал он. – Выздоравливай. И если что – звони.

Петюня посмотрел на него взглядом бедной Лизы, способным растрогать даже Синюю Бороду.

– Вы сами дверь захлопнете?

Панкратов согласно кивнул головой, наблюдая, как Петюня закутывается в плед и укладывается на диван, оставил на подносе свою визитную карточку и подался на выход. Петюня послушал, как Панкратов уходит и тихо закрывает за собой дверь, и ликующе улыбнулся.

Утром солнечной субботы Петюня почувствовал себя совершенно здоровым, но очень слабым. Да и пожевать нужно было чего-нибудь купить. Поэтому, почистив пёрышки и убравшись в берлоге (вот такой я медвептиц! Или пернатый медведь?) Петюня бодро направился на рынок. Деньги были, особенно с учетом близости зарплаты и благополучного пребывания нерастраченными в связи с тотальным пребыванием дома, и поэтому можно было позволить себе многое. И нужно было обдумать следующий шаг кампании под названием «Даешь Панкратову Петюню, а Петюне Панкратова!».

С этими радостными мыслями Петюня вышагивал между рядами рынка, где активно торговался, где пускал в ход все свое обаяние, а где и усердно ругался. В результате он стал счастливым обладателем небольшого такого стратегического запаса мяса, рыбы, овощей и ливера. По-быстрому состряпав себе макароны по-флотски, Петюня сначала разобрался с почтой, позвонил по паре телефонов и обеспечил себе занятие на остаток субботы и первую половину воскресенья. Это для того, чтобы заняться чем-то полезным и для ума, и для кошелька, а не бродить из угла в угол и ждать утра понедельника. А вот вечер воскресенья Петюня посвятил подготовке к очередной вылазке в стан врага.