Как Петюня за счастьем сходил (СИ)

В понедельник Петюня, довольный, что трагифарс с ремонтом подошел к концу, а девки вспомнили, что у них свои домашние очаги есть, заходил в родное офисное здание, когда замер и на ватных ногах продолжил идти дальше. Панкратов стоял у будки дяди Миши и о чем-то с ним разговаривал. Петюня пошел по направлению к нему. Панкратов оглянулся, заметил Петюню, глаза его странно расширились, ноздри дернулись, и он, осмотрев Петюню с ног до головы, отвернулся, быстро и скомканно прервал разговор с дядей Мишей и торопливым шагом пошел куда-то внутрь здания. Петюня механически поздоровался с дядей Мишей и пошел дальше, не желая в который раз выслушивать одни и те же исповеди о геморрое, жене, внучке и сучке. Он медленно поднимался по лестнице, стараясь унять лихорадочно колотившееся сердце и дрожь в ногах, и время от времени шмыгал пересохшим носом. Ему было больно. Очень больно. Только вот удивительного ничего не было. К Петюниному счастью, на лестнице никого не было, поэтому он постоял пару минут, прижавшись спиной к стене и бездумно пялясь в потолок в надежде остановить предательские слезы, и побрел в офис.

Анжелика Ивановна недоуменно посмотрела на замкнутого Петюню, поинтересовалась, как дела, больше из профессионального любопытства общепризнанной первоклассной сплетницы, чем из участия, и на удивление поверила, когда Петюня отбрехался тем, что влетел с ремонтом в крупную сумму. Деньги были для Анжелики Ивановны достойным оправданием всего, и поэтому она, сочтя свое любопытство полностью удовлетворенным, начала заниматься своими должностными обязанностями. Петюня тихо делал свои дела под громовое стакатто, ни в чем не уступавшее по темпераменту кастаньетам, которое выдавала счётами Анжелика Ивановна, обсчитывая очередной отчет, и думал. На стол шефу легло заявление об отпуске, на его попытку возмутиться Петюня пригрозил потребовать денежную компенсацию, и шеф безропотно его подписал.

Панкратов не попался в поле зрения. Петюня купил газету с объявлениями о приеме на работу.

Неделя дотянулась до конца. Петюня перемещался между этажами, время от времени шутил с барышнями, хихикал с женщинами постарше и пробегал мимо дяди Миши, втянув голову в плечи. Манюня позвонила, услышала убитый Петюнин голос и напросилась на лазанью, которую Петюня должен был непременно делать от и до, а не покупать для нее листы и соус в супермаркете. Манюня аппетитно уплетала свою порцию и нахваливала себя гениальную, заставившую Петюню сделать такое достойное лучших рестораций блюдо. Петюня ковырялся в своей тарелке и молчал.

В воскресенье Манюня приперлась часов в девять утра, выташила Петюню из постели, заставила принять божеский вид и потащила в фитнес-клуб. Петюня взвыл, когда узнал, что Манюня осчастливила его годовым абонементом. Манюня подмигнула и глазами указала на двух людей, проходивших мимо, которые с удивлением посмотрели на Манюню и очень одобрительно осмотрели Петюню. Петюня не очень неохотно смирился с незавидной участью ежедневных фитнес-пыток.

Потом был отпуск, занятый хлопотами и суетой. На работу после него Петюня выходил, не особо горя желанием входить в здание и видеть там кого бы то ни было. Шеф, когда Петюня попросил о паре минуток с глазу на глаз, насторожился, а потом долго ругался. Петюня оставался непреклонным, и шеф подписал заявление. Панкратов, если и попадался на глаза, то только вдали и тут же исчезал.

Десятого января следующего года в семь часов сорок восемь минут Петюня стоял перед не самым высоким, но очень новым зданием, принадлежавшим одной компании, и колебался. Но наконец, выдохнув, вошел туда и направился к кабинету, в котором ему предстояло теперь работать с восьми до восемнадцати в качестве персонального ассистента генерального директора.

========== Часть 6 ==========

Тихим апрельским вечером Петюня плелся домой после очередного рабочего дня и бездумно улыбался. Весна началась как-то вдруг, резко потемнив огромные сугробы и завалив их набок, наделав кучу луж и категорично укоротив юбки, облегчив курточки и до неузнавания преобразив улыбки и взгляды. Жизнь не то, чтобы налаживалась, но была размеренной, она текла тяжелым, не очень поворотливым потоком, тихо рокоча и целеустремленно двигаясь куда-то вперед. Петюня не особо задумывался о будущем дне. Он впервые познал состояние достатка, наслаждался тем, что может позволить все и даже больше (новый шеф был щедрым), и был озадачен наличием чрезмерного для него количества свободного времени, с которым он ну никак не мог бы справиться самостоятельно, если бы не обширное предложение всяких курсов, школ и прочей ереси.