Как пингвины спасли Веронику

Конечно, я не в восторге, что безмятежность Баллахей нарушат дети, которые будут носиться по комнатам и коридорам. Но у меня есть ощущение, что я во что бы то ни стало должна встретиться с Дейзи. Поскольку ей всего восемь лет, было бы опрометчивым ждать, что она приедет ко мне одна, без родителей. Поэтому я хоть и переживала, но рискнула позвать всех четверых членов ее семейства. Я пригласила их в рукописном письме и к своему удовольствию получила вежливый ответ, также отправленный Королевской почтой, в котором они с энтузиазмом приняли приглашение. Думаю, Патрик отправил парочку писем-предупреждений своему другу из магазина велосипедов. Судя по всему, блог Терри обзавелся маленьким, но преданным фан-клубом в Болтоне. Я поняла, что Гэвину следует вернуть долг. (Просто не могу заставить себя называть его «Гэв». Я отказываюсь понимать, почему нынче все стремятся изуродовать собственное имя.)

Эйлин несет гору свежего белья из прачечной.

– Не волнуйтесь, миссис Маккриди. Я вернусь и закрою за собой дверь, когда освобожу руки! – кричит она, выходя из комнаты.

– О, не беспокойся, Эйлин. Пусть остается открытой.

Чтобы Пип мог войти и выйти… Подождите. Мне все время приходится напоминать себе, что Пипа тут нет. Он на другом конце света. И я могу только от всей души надеяться, что он жив и здоров. Интересно, у пингвинов хорошая память? Будет ли он думать обо мне? При мысли о нем у меня сжимается сердце. Я так отчетливо представляю себе, как он расправляет крылья, когда радуется, его новое черно-белое оперение, решимость в его глазах. Возможно, прямо сейчас он вместе со своими друзьями катается на животе. Или где-то глубоко в зелено-голубых водах ловит рыбу. Или бесстрашно рассекает залитые солнцем волны Антарктического моря.

Я уже и забыла, какие дети крошечные. Мальчик прячется за своим отцом (который, напротив, очень крупный), когда нас представляют друг друга, но Дейзи смело выскакивает вперед. Она совсем маленькая, одета в желтый комбинезон, а на голове повязан пятнистый шарф, который скрывает лысину. В ней чувствуются целеустремленность и любознательность. У нее бледная кожа, что наряду с отсутствием волос выдает ее болезнь, но, похоже, она не сильно повлияла на энергичность девочки. Дейзи быстро говорит и быстро двигается. Слова скороговоркой вылетают из ее уст, когда она проносится мимо меня в холл. Ее родители застенчиво извиняются.

Я завариваю чай.

Я заранее позаботилась о том, какой чайный сервиз лучше использовать – и остановилась на фарфоровом Колпорте. Он очень красивый, но не слишком, чтобы не смущать тех, кто, возможно, не привык к роскоши. Эйлин додумалась притащить кексы. Выглядят они ужасно – покрыты ярко-розовой и фиолетовой глазурью и миниатюрными бусинками, которые представляют серьезную угрозу для зубов. Я все равно разложила их на кружевных салфетках вместе с карамельными вафлями и песочным печеньем (не имбирным). Мы отвозим это все в гостиную на чайном столике. Эйлин предлагает всем кексы и печенье, сообщая гостям, что погода в Айршире не всегда такая ужасная.

– Не питайте ложных надежд, – предупреждаю я. – Часто погода бывает еще хуже, чем сегодня.

– Но наверняка не такая, как в Антарктиде? – интересуется Гэвин.

Я соглашаюсь.

– И правда, климат Шотландии изменился. На мой взгляд, он стал значительно мягче, пока меня не было.

Мы пьем чай и говорим о Патрике. Мне удается убедить Гэвина и его жену, что мой внук стал прекрасным дополнением к команде ученых на острове Медальон. Он при деле и, насколько мне известно, счастлив. Гэвин много спрашивает о Терри, и на некоторые вопросы я соглашаюсь ответить. Но о том, как прекрасно я все устроила перед отъездом, я не распространяюсь. Пока мы разговариваем, дети успевают хорошенько вымазаться розовой и фиолетовой глазурью.

– Можно нам пойти на экскурсию? Можно посмотреть весь этот большой дом? – кричат они.

Как только я разрешаю, они тут же с шумом уносятся прочь. Я слышу, как они визжат от восторга, когда находят что-то новое, как громко топают по лестнице и выкрикивают что-то, надеясь услышать эхо. Я стараюсь обуздать свой ужас.

Гэвин и его жена убеждают меня, что дети скоро успокоятся и что у них в машине есть игрушки, которые займут их на какое-то время. Затем они вдвоем выбегают под моросящий дождь, чтобы принести упомянутые ранее игрушки и другой багаж, Эйлин вместе с ними. Маленький мальчик, услышав как они выходят, выбегает за ними, крича что-то нечленораздельное про «робозавра». Боюсь представить, что это может быть.

Дейзи тем временем вернулась обратно в гостиную, и я наблюдаю, как она поочередно выдвигает все ящики комода. Мне страшно, что она ненароком опрокинет канделябр.

Я опускаюсь на софу и зову ее посидеть со мной.

– Дейзи, присядь-ка сюда. Я хочу кое-что обсудить с тобой.

– Что такое, Вероника?

Она на полном серьезе называет меня по имени, хотя сама еще совсем малышка, а я настолько ее старше, и знакомы мы всего двадцать минут! Но я пропускаю это мимо ушей.

– Мне надо сказать тебе кое-что очень важное, – повторяю я.