Как Пётр Первый усмирил Европу и Украину, или Швед под Полтавой

С другой стороны, русская регулярная кавалерия, которая, за исключением двух полков, была организована в течение времени, прошедшего после поражения под Нарвой, не могла конкурировать с неприятелем, прежде всего, в сохранении порядка и слитности строя при движении, маневрировании и атаке, а также по индивидуальной подготовке бойцов. Упоминавшийся выше капитан бомбардирской роты Преображенского полка Иоганн Гуммерт, перебежавший к противнику под Нарвой, в письме царю Петру в августе 1701 года советовал перевести всех драгун в пехоту в связи с низким качеством подготовки личного состава русской кавалерии: «… наша конница ни к чему негодна, всю надобно обратить в пехоту»[556]. По мнению самого царя Петра, высказанному им в письме фельдмаршалу Шереметеву, причиной поражения русских под Гемауэртгофом 15 июля 1705 года явилось «… недоброе обучение драгун, о чем я многажды говоривал»[557]. Соответственно, 19 апреля 1706 года под Клецком в Белоруссии 1 тыс. шведских рейтар и драгун разгромили 5 тыс. солдат, стрельцов, драгун и казаков из отряда воеводы Семена Неплюева[558]; 3 июля 1708 года под Головчином русская кавалерия была повсеместно опрокинута и разбита шведской так, что Белозерский, Санкт-Петербургский и Троицкий драгунские полки по приговору военного суда за позорящие действия впоследствии расформировали[559]; 10 февраля 1709 года шведы выиграли большой кавалерийский бой между Краснокутском и Городней.

Помимо обучения солдат, в русской коннице были и другие проблемы, прежде всего, с качеством лошадей. Английский посол в России Чарльз Витворт весьма низко оценивал конский состав русской армии, причем с его оценкой были согласны и другие иностранные наблюдатели во всю первую половину XVIII века[560]. В частности, иностранные дипломаты и военные отмечали неудовлетворительные физические кондиции конского состава – малорослость, а также то, что русские никак не привыкнут беречь своих лошадей (по нормам (меркам) средний рост лошадей, закупаемых для кавалерийских частей русской армии, составлял от 138 до 142 см в холке)[561]. Напротив, лошади шведской армии не только вполне соответствовали принятым для кавалерии общеевропейским стандартам, но даже превосходили их благодаря преимущественному укомплектованию частей конским составом крупногабаритных пород (средний рост 165–170 см в холке).

Важно отметить также и то, что под Полтавой положение с фуражом в шведской армии обстояло лучше, чем с провиантом и боеприпасами[562]. Согласно свидетельству Роберта Петре, пехотные и кавалерийские части выводили лошадей на пастбища за 8–9 километров от города. Поэтому состояние конского состава перед боем было удовлетворительным, по крайней мере, жалоб на лошадей в воспоминаниях шведских очевидцев нет, хотя общее количество лошадей примерно соответствовало людской численности армии (в каждом полку было свыше 400 обозных лошадей, не считая кавалерийских[563]).

Во-вторых, соотношение сил сторон по общей численности кавалерии явным образом являлось более благоприятным для шведов, чем по артиллерии и пехоте. Следовательно, было бы целесообразным как можно более усилить, а не ослаблять ударную мощь конницы. Остается только предположить, что Карл решил оставить ряд кавалерийских полков в лагере в связи с их ослабленным составом и неудовлетворительным моральным состоянием солдат, поскольку среди семи полков, оставленных под общим управлением командира Уппландского драгунского полка полковника Андерса Веннерстедта (Anders Wennerstedt), были Лифляндский и Карельский рейтарские и Уппландский драгунский полки (швед. Livländska adelsfanan, Karelska kavalleriregemente, Upplands ståndsdragonregemente), участвовавшие в неудачном для шведов бою под Лесной и последующем отступлении, а также немецкий вербованный драгунский полк полковника Генриха Альбедиля (Альбедюль, Альфендель, Henrik Otto Albedyhl), разгромленный 6 февраля 1709 года в бою за Рашевку русским сводным отрядом под командованием генерала Бема в составе пяти драгунских полков, Астраханского пехотного полка, двух батальонов Преображенского полка и двух гренадерских рот[564] (немецкий полк потерял одними только пленными 162 солдата и офицера[565], а командир полка барон Альбедиль тогда был взят в плен, но впоследствии вернулся благодаря обмену военнопленными в Швецию, стал генералом шведской армии и участвовал в последнем походе короля Карла XII в Норвегии).

Нельзя также исключать, что помимо указанных соображений король предусматривал вероятность неблагоприятного исхода битвы, поэтому желал сохранить резервные части для прикрытия отхода войск с поля боя, а затем и отступления армии от Полтавы (как и было сделано в действительности – навстречу отступавшим шведам для их прикрытия были высланы Карельский рейтарский, Уппландский и немецкий Альбедиля драгунские полки, а также Шведско-Финский рейтарский полк дворянского знамени – всего более 1 тыс. солдат и офицеров[566]).