Как пишется история: Кронштадтские события 1921 года

Пол Эврич в книге «Восстание в Кронштадте» доказывал, что эмиграция и западные правительства не имели к событиям никакого отношения334. В своей монографии с ним соглашается С. Н. Семанов335, дополняя, что только 6 марта первые достоверные вести о выступлении матросов дошли до западной прессы (т. е. не было прямых каналов связи). На сегодняшний день у большинства исследователей не вызывает сомнения отсутствие влияния с Запада на генезис конфликта в Кронштадте. Правда, сторонники версии о наличии некоего заговора генерала Козловского и участии в заговоре заграничных контрреволюционных центров существуют и сейчас336

В научной литературе встречается и такая цифра: «Флотские и другие части кронштадтского гарнизона на 90 % состояли из крестьян»337. С. Н. Семанов анализирует документы из бюро жалоб при политотделе Балтийского флота (жалобы сохранились от матросов и солдат частей, приданных флоту): «В преобладающем большинстве жалоб матросов и красноармейцев идет речь о тяжелом положении на родине, прежде всего в деревне. Анализ документов показывает, что основная масса жалоб касается северо-западных губерний – Череповецкой, Псковской, Олонецкой, Вологодской и т. д.»338

Однако если говорить о главных мятежных кораблях – «Петропавловске» и «Севастополе», то там картина прямо противоположная. С. Н. Семанов доказал, что на этих кораблях 4/5 экипажа начали службу еще до 1917 г. Имел место более высокий процент моряков пролетарского происхождения, чем в частях гарнизона. Этот важнейший вывод С. Н. Семанова ставит под сомнение всю официальную версию о крестьянской природе выступления кронштадтцев. Но, как я и писал выше, С. Н. Семанов тем не менее возвращается к аргументам официальной версии причин конфликта о проникновении во флот с 1918 г. через «бюро вольного найма» деклассированных элементов – любителей усиленного пайка и гордых носителей классических «клешей» в 70 сантиметров339. «Ибо моряки лучше красноармейцев обеспечивались и продовольствием, и обмундированием. Дисциплина среди этого контингента была очень слабой. Появились и крепли иждивенческие настроения»340. Сам факт хорошего обеспечения моряков в сравнении с другими категориями населения в историографии не вызывает сомнения. Подтверждением этому может служить и свидетельство Ф. Дана: «они были так лояльны вследствие созданного для них (матросов. – В. П.) после октября 1917 года привилегированного положения»341

Такие же данные мы находим и в упоминавшемся выше исследовании А. С. Пухова. Во-первых, «некоторые корабли, в том числе и “Севастополь” и “Петропавловск”, получали боевой паек». К сожалению, автор не дает данных о периоде действия таких пайков для матросов линкоров342. Во-вторых, А. С. Пухов показывает январские нормы выдачи продовольствия: «Приказом по крепости (№ 18 от 24 января 1921 года) на февраль 1921 г. была объявлена норма выдачи продовольствия. Согласно этой норме, полагалось в месяц: хлеб – основной паек 45 фунтов и боевой 60 фунтов, мяса 6 и 7½ фунтов, сахару 2½ фунта и т. д.»343. Но при хорошем обеспечении матросов питанием (что в общем противоречит дальнейшим построениям) автор отмечает неудовлетворительное положение с обмундированием и условиями проживания344

С. Н. Семанов также выделяет ряд сугубо местных причин конфликта. Так, одну из причин недовольства моряков исследователь видит в замедленных темпах демобилизации345. И хотя случаев нарушения приказов было немного, но заметны были пассивность и безынициативность матросов. При этом, правда, в документах ВРК (в обращениях, «Известиях ВРК», в поздних заявлениях участников движения) я так и не нашел требований демобилизации.

А вот что действительно могло сильно влиять на дисциплину, так это многочисленные факты проживания матросов на частных квартирах, в том числе и с новыми семьями346. Я писал об этом выше.

Как мне кажется, именно эти «Иван-моры», или «клешники», – матросы со своими вполне конкретными материальными интересами с полным нежеланием служить – могли оказать поддержку любому анархическому мероприятию, не будучи, конечно, анархистами по сути. Невозможно оценить в математическом исчислении долю таких матросов, но сам факт их частого упоминания в литературе говорит о том, что явление это было заметным.