Как пишется история: Кронштадтские события 1921 года

Публикация телефонограммы в 1999 г. в сборнике документов «Кронштадтская трагедия»363 снимает вопросы о ее существовании. Тем более что найдено сразу несколько копий, в том числе с указанием времени получения. По нашему мнению, если указания времени на этих документах верны, это действительно указывает на то, что на делегатском собрании в инженерном училище ВРК не был создан, а только легитимизирован. Но это только сдвигает создание ВРК со 2 марта на 1 марта, возможно что-то обсуждалось 27–28 февраля, когда проходили собрания на линкорах «Петропавловск» и «Севастополь». Но это не зафиксировано в резолюциях тех собраний. Рискну предположить, что, на 27–28 февраля идея создания какого-то комитета оставалась у некоторых матросов «Петропавловска» и «Севастополя» пока только идеей. Фактически, если вспомнить эпизод с попыткой задержания М. И. Калинина 1 марта после собрания на Якорной площади матросами «Петропавловска», можно сказать, что власть в Кронштадте на тот момент уже переходила к матросам с этих линкоров. Второго же марта в инженерном училище сторонами была предпринята последняя попытка урегулировать вопрос мирным путем. Появление отряда особого отдела (или учащихся партийной школы) заставило собравшихся делегатов от гарнизона и корабельных команд подтвердить полномочия авторитетных лидеров с «Петропавловска». Идея о создании ВРК стала явью.

Версия о заговоре в Кронштадте в советской историографии 1970-х гг. получила новое развитие в работах Ю. А. Щетинова. В 1975 г. он защитил диссертацию «Кронштадтский мятеж и мелкобуржуазные партии (весна 1921 г.)»364, а в 1978 г. вышла его книга «Сорванный заговор»365, в целом повторяющая выводы, представленные в диссертации.

Ю. А. Щетинов считает, что на «Северо-Западе Советской России зрел мощный контрреволюционный заговор»366 и «возникновение мятежа было бы невозможно без целенаправленной, организующей мелкобуржуазную стихию, деятельности эсеров, меньшевиков и других представителей антисоциалистических сил… внутри Советской России и за ее пределами»367

Основываясь на эмигрантских источниках, он находит возможным считать, что в Кронштадте была ячейка Петроградской боевой организации (ПБО), возглавлявшейся В. Н. Таганцевым. А если в ВРК и не было представителей этой организации, то его члены «выражали настроения наиболее политизированной в антибольшевистском духе и склонной к решительным действиям части военнослужащих и гражданского населения». Однако, по мнению Ю. А. Щетинова, мятеж произошел нескоординированно с запланированным на апрель выступлением ПБО из-за горячности подпольщиков, да и простого случая. Версия полностью вписывалась в официальную версию событий, сформулированную еще в «Кратком курсе». Но можем ли мы такую постановку вопроса считать достаточно обоснованной? Не уверен.

Так, в 1921 г. по горячим следам было проведено следствие, итогом которого стал «Доклад Агранова в президиум ВЧК о результатах расследования по делу мятежа в Кронштадте»368. В этом докладе однозначно говорится: «…установить подобные связи не удалось»369. Можно согласиться с выводом Ю. А. Щетинова, что «вывод Я. С. Агранова вряд ли мог быть иным, ибо еще председатель Петроградской ЧК Н. П. Комаров, начавший это следствие по горячим следам, однозначно заявил в конце марта 1921 г.: чекисты не в состоянии прояснить закулисную историю кронштадтских событий, потому что главные руководители восстания успели скрыться за границей»370. Допросы арестованных членов ВРК (В. А. Валька, П. М. Перепелкина, С. С. Вершинина), в свою очередь, также не выявили каких-то внешних влияний на ход событий371. Все эти члены ВРК на допросах максимально занижали свою роль в выступлении (что и понятно). Притом что протоколы их допросов являются довольно спорными источниками, можно, однако, на их основе сделать вывод, что перед следствием не стояла задача любой ценой доказать связь участников ВРК с внешними политическими структурами.