Как пишется история: Кронштадтские события 1921 года

Новой темой в дискуссии о выступлении матросов в периодических изданиях начала 1990-х гг. становится вопрос о названии выступления матросов 1921 г. в Кронштадте. Отечественные авторы в эти годы в силу общего тренда на осуждение советских подходов приходили к выводу, что вернее все-таки употреблять слово «восстание» при обозначении Кронштадтских событий 1921 г.383. Здесь сказывалось влияние западных подходов к оценке событий в Кронштадте. В западной литературе употребляется именно более комплиментарный термин – «восстание». Оба варианта – и «мятеж», и «восстание» – чрезвычайно идеологизированы. Неспециалисты чаще всего сталкиваются с названием любого исторического события, редко заглядывая «внутрь». Название – один из мощнейших инструментов создания массового представления о прошлом. Поэтому название любого исторического события и вызывает такие оживленные споры в научной среде. Все понимают ответственность историков в этом вопросе.

Так как я начинал изучение этой темы с советской литературы, у меня долгое время даже не возникал вопрос о названии этого события. Сам называл его мятежом. Но после изучения различных аспектов этого конфликта у меня сложилось впечатление, что используемые термины требуют корректировки. Так, действия матросов и солдат Кронштадта на фоне активности правительственных сил выглядели весьма пассивно. В первые дни движения кронштадтцы ограничились организацией патрулирования улиц и арестом нескольких коммунистов, участвовавших в делегатском собрании 2 марта. Массовые аресты большевиков, обыски и конфискации в их квартирах начались спустя еще несколько дней. И то только после того, как стало ясно, что официальные власти заняли принципиальную и бескомпромиссную позицию. Разве к таким действиям подходят слова «мятеж» или «восстание»? В отношении действий матросов применимо скорее слово «выступление» (такая оценка также появилась в отечественной историографии, но уже в 2000-е гг.384) или даже более пассивные слова «движение», «волнения». А весь комплекс событий следует называть по примеру Э. И. Батиса именно событиями385. При этом в отношении действий правительственных сил можно с полным основанием употребить термин «подавление», так как здесь налицо активное использование силы.

Есть еще один аспект использования слов типа «мятеж» или «восстание» – юридический. Мятеж – слово, используемое в законодательных актах. Можно с уверенностью сказать, что юридическая оценка действий того или иного участника событий (был ли он мятежником) связана установлением факта принесения им присяги. Флот был переформирован, как известно, в январе 1918 г.386, т. е. до введения единого текста присяги в вооруженных силах Республики 22 апреля того же года387. Без проведения всестороннего исследования принятия присяги на всех кораблях и в частях Кронштадта в период с 1917 по 1921 гг. невозможно утверждать, кто именно из участников Кронштадтских событий нарушил присягу, т. е. стал тем самым мятежником юридически. Более того, на имеющемся материале невозможно определить, в какой мере данная клятва была сдерживающим фактором для матросов и солдат в 1921 г. Особенно с учетом многочисленных нарушений присяги в марте и октябре 1917 г. В связи с событиями 1917 г. следует признать невозможность дать оценку Кронштадтским событиям 1921 г. с точки зрения нарушения присяги без дополнительного исследования. В этом аспекте, кстати, слово «восставший» вообще неприменимо. Согласитесь, было бы странно называть комплиментарным словом «повстанец» нарушителя уголовного кодекса.

В советской литературе часто встречается еще и такая характеристика мятежа: «контрреволюционный». Можно ли таким образом охарактеризовать выступление матросов? Формально – нет, так как ни о какой реставрации старого режима и о свержении Советской власти речь, конечно, не шла. Многие матросы линкоров – «зачинщики» выступления – начали службу еще на императорском флоте и принимали активное участие в свержении старого режима, расстрелах офицеров, революционном терроре и т. п.

Более того, эгалитаристские и анархистские настроения многих кронштадтцев, сложившиеся в условиях революционной вседозволенности, и делали их первыми врагами т. н. старого режима.

Но в результате их действий весной 1921 г. была создана серьезная угроза революционным учреждениям Кронштадта и Петрограда. Возникла реальная возможность появления войск белогвардейцев или интервентов на военно-морской базе в непосредственной близости Петрограда. Поэтому с определенными оговорками это выступление все-таки можно охарактеризовать как контрреволюционное. Такой подход можно обнаружить не только в советской историографии, но и в современной публицистике388