Как победить злодея

— Езек, назад, — промолвил Мракобег. И процедил с плохо скрытым презрением: — Мы с моими людьми на представление не пойдем.

— Без вариантов, — мотнул головой Раубер. — Явка обязательна. То есть имейте в виду, что, если не пойдете смотреть цирк, потом здорово пожалеете.

Диктатор тяжко вздохнул:

— Если для тебя это так важно, постараюсь заглянуть на минутку.

— И что? Того и гляди самое интересное пропустишь! — ответил Раубер. — Не, будете сидеть рядом со мной, в моей ложе. Лучшие места в зале. Все-все увидим, а особенно финал! Финал будет такой, что вообще зашибись!

Несколько мгновений Мракобег только молча буравил мальчишку взглядом. Потом губы его искривились в подобие улыбки.

— Ну, твоя взяла, — проговорил он самым своим дружелюбным тоном (все равно получилось очень страшно). — Приду ровно в четыре.

— Вот и отлично! — обрадовался Раубер. — Не пожалеешь! Цирк — это круто! — И он удалился, что-то насвистывая — громко и в основном фальшиво.

Не успел Разбойничий Король скрыться за дверью, как люди Мракобега принялись роптать.

— Какой еще цирк? — недоверчиво скривился Езек.

— Раубер особенно напирал не только на то, чтобы я посетил представление, но и на то, чтобы я сидел на определенном месте, — сказал Мракобег. — Это подозрительно. Мальчишка убежден, будто он ровня мне — и даже соперник. Он наверняка покусился бы и на мою жизнь, дайте только срок. И собирается сделать решительный шаг. Он попытается убить меня в конце этого… пред-став-ле-ния! — Диктатор едва не выплевывал каждый слог. — Что ж, я дам ему одну попытку, — продолжал он. — А когда он опозорится при всех, переманить на свою сторону его людей станет проще простого. Что я, собственно, тут же и сделаю, когда убью мальчишку.

18. У настоящего героя обширные связи

В Лиге Принцев нет такого слова — «Я».

«Как стать героем: сто прыжков к успеху»

— Ну, Риз, что скажете? — спросил Фредерик. — Сумеете нам помочь?

Великанское лицо все сморщилось.

— Э-э-э-эххх… Наверное, нет, — сказал Риз.

Фредерик и Рапунцель провели в пути почти целый день и лишь под вечер разыскали Риза на берегу озера Дрянг, у самой границы Янгельгейма. Сорокафутовый великан сидел на песке, наряженный в штаны и рубаху, сшитые из нескольких тысяч старых мешков из-под муки. В одной руке он держал целое дерево, а другой строгал его самодельным ножиком, который смастерил из тридцати сплавленных вместе железных щитов. Вокруг него на валунах были выставлены неумело вырезанные деревянные скульптуры. Шевелюры для них Риз делал из осоки, мха или соломы, лица разрисовывал черничным соком или выкладывал из ракушек. У одних его творений были длинные тощие руки из сучьев, у других — короткие занозистые конечности из весел с брошенных на берегу лодок. Эти истуканы вообще ничем не напоминали людей, однако у некоторых на шеях висели таблички «Продано».

— Ты только пойми меня правильно, добрый господин, — продолжал Риз. — Твое предложение — большая честь для меня. Но у меня тут наладилась тихая, спокойная жизнь. Прекрасный вид, куда ни взгляни, любимая работа, дело процветает…

Скульптор из великана получился никуда не годный по любым меркам. Однако ему очень повезло, что он осел в Янгельгейме, чьи жители славились дурновкусием. Словом, недаром говорят, что главное — найти свою нишу.

Фредерик отнесся с большим уважением к тому, что Риз бросил опасную и связанную со всякого рода насилием работу подручного злой колдуньи и вел теперь весьма достойную жизнь. Поэтому принцу пришлось собраться с духом, прежде чем перейти к следующей части переговоров: ему было немного совестно.

— Риз, ваши сомнения мне понятны, — проговорил он. — Честное слово. Просто я надеялся, что поскольку я спас вам жизнь…

— А я вылечила тебе мозоль, — вставила Рапунцель, несмело улыбнувшись Фредерику.

— Да-да, после всего, что мы для вас сделали, — продолжал Фредерик, — мы рассчитывали, что вы, как человек порядочный, в свою очередь окажете нам ответную любезность…

— И то верно, — отвечал Риз. — Если бы ты не уговорил меня бежать, быть бы мне сейчас горой бекона. Я перед тобой в долгу. А мозоль — ох, как она болела! Но я все равно не соглашусь на опасные подвиги. Я обещал матушке.

— Что же скажет ваша матушка, если узнает, что вы столь бессердечно отказались помочь другу в беде? — спросил Фредерик.

— Э-ге-ге, да ты хочешь, чтобы я виноватым себя чувствовал! — догадался великан.

— Верно, сынок, именно этого они от тебя и хотят, — прогремел у них за спиной гулкий голос. — Молодец, что не поддаешься!

Фредерик и Рапунцель обернулись — и увидели, что на берегу стоит огромная-преогромная женщина, даже выше Риза. На ней было просторное платье из звериных шкурок — их, наверное, пошло не меньше тысячи. Зубы у нее были как надгробия, брови — как нестриженые кусты. В зарослях жестких седых волос могло бы заблудиться целое семейство, и не одно.

— Не бойся, сейчас я избавлю тебя от этих приставал. — И великанша приподняла исполинскую босую ножищу.