Как победить злодея

Лиам ничуть не удивился бы, если бы Фредерик сошел с ума. «А все я виноват, — сокрушался он. — Просто в голове не укладывается, в какую переделку мы попали из-за меня, из-за того, что я решил штурмовать замок Разбойничьего Короля, а план не продумал! А все потому, что я постоянно пытаюсь быть героем, а между тем давно пора перестать! Все потому, что я не хочу взглянуть в глаза правде и понять наконец, кто я и чего стою. Все потому, что я…»

— Сорок пять, сорок шесть, сорок семь…

— Фредерик, прости меня, пожалуйста, но я тоже немного не в своей тарелке и боюсь, что из-за этого твоего счета вот-вот сорвусь!

— Пятьдесят восемь, пятьдесят девять — десять!

В конце прохода раздался щелчок замка, открылась дверь. Этот звук узники слышали то и дело с тех пор, как их заперли в подземелье, и понимали, что он означает: Щукозлей вернулся.

Заплечных дел мастер — косая сажень в плечах — протопал к камерам, подошел к Фредерику и основательно пнул дверь. Фредерик сжался в углу в комочек. Щукозлей развернулся и зыркнул на Лиама, который уставился себе под ноги, чтобы не встречаться с ним взглядом.

Заплечных дел мастер ухмыльнулся, показав полный рот гнилых зеленоватых зубов. Плюнул в камеру Лиама, повернулся и протопал вон. Когда узники услышали, как за ним закрывается дверь, то снова начали дышать. Фредерик вскочил:

— Десять минут! Ровно десять минут!

— Что? — растерялся Лиам.

— Наш тюремщик необычайно пунктуален, — пояснил Фредерик. — С течением времени у меня возникло ощущение, что он приходит к нам с проверкой через равные промежутки. Я посчитал и убедился. Каждый раз ровно десять минут.

Лиам вздохнул:

— Поздравляю, Фредерик. Теперь ты можешь следить за временем.

— Если мы знаем, скоро ли он придет, следовательно нам известно, сколько у нас времени на побег! — пояснил Фредерик.

— Не ожидал от тебя такого оптимизма, — пробормотал Лиам. — Видишь ли, выбраться из этих камер все равно невозможно, поэтому познания о времени нам не пригодятся.

— Вот же кольцо с ключами, висит прямо на крюке на стене! Прямо как будто он намекает, чтобы мы их взяли.

— Может, и так. Только, по-моему, нам не стоит совершать поступки, о которых мы потом пожалеем, — благоразумно заметил Лиам.

— Глупости! — прошептал Фредерик. — Надо только понять, как их стащить!

— Никак, — пожал плечами Лиам. — Это бессмысленно.

— Лиам, что с вами? — спросил Фредерик. — Вы ведете себя так, словно не хотите спастись!

Лиам вздохнул.

— Я хочу, чтобы ты спасся, Фредерик, — сказал он. — А про себя не знаю. Может быть, я заслужил тюремное заключение.

— Послушайте, Лиам, вы к себе слишком суровы, — сказал Фредерик. — Ну, положим, все идет не вполне по намеченному плану. Однако это еще не значит…

— Не в этом дело, Фредерик, — убитым голосом ответил Лиам. — А в том, что я… я совершил чудовищное злодейство.

— «Чудовищное злодейство» — сильное выражение, — заметил Фредерик. — Убежден, что бы вы ни сделали, до такого уровня вам далеко.

— Я оставил в тюрьме двух невинных людей, зная, что они невинны, — выдавил Лиам.

— Да, это чудовищно, — согласился Фредерик. — Но у вас наверняка были на то веские причины.

— Я не хотел, чтобы они всем рассказывали, что я не настоящий герой, — продолжал Лиам.

— Мммм… да, причина не очень веская, — сказал Фредерик. — Не откажите в любезности, расскажите обо всем подробнее.

— Когда я сидел в темнице в Авонделле, то встретил там двух актеров, которые и сообщили мне, что вся эта давняя история с тем, как я спас родителей Шиповничек, еще в детстве, — тот самый случай, из-за которого все поверили, что я настоящий герой, — в общем, все было подстроено, — сказал Лиам. И прижался лбом к холодным прутьям решетки. — Они гнили в тюрьме уже давным-давно, и я должен был немедленно их освободить, но я страшно испугался, что все узнают, что я мошенник. Я перебрал в памяти все свои ошибки, все промахи — и засомневался, могу ли я после всего этого считаться героем. Но когда я раскрыл замысел Шиповничек, то решил, что для меня это блестящая возможность испытать себя. И я поставил на кон жизнь всех моих друзей. И проиграл.

— Поразительно. А я еще думал, что это у меня психологические сложности. — Фредерик потер пальцами виски. — Вы всерьез полагаете, что вы не настоящий герой, поскольку не спасли жизнь королю и королеве, когда вам было всего-навсего три года?! Вы считаете, что один подлог перечеркивает все добрые дела, которые вы сделали за всю свою жизнь? Я в жизни не встречал никого, кто совершил бы больше подвигов, да и не слышал о таком, признаться. Впрочем, вероятно, вы правы. Вероятно, вы больше не герой. И если это так, причина отнюдь не в глупом розыгрыше, который устроили, когда вы были совсем маленьким мальчиком. Причина в том, что неделю назад вы бросили на произвол судьбы в темнице двух невинных людей.

Лиам молчал.