Как почти честно выиграть выборы

Действительно, одна из проблем, с которыми сталкиваются международные наблюдатели, – это тот факт, что, даже выполняя свою работу качественно и фиксируя все нарушения, они могут потерять возможность обозначить личную позицию из-за позиции своего правительства, которое работает на родине и имеет собственные виды на будущие контакты. Чтобы увидеть это, вернемся к конституционному референдуму в Турции в 2017 году. Сразу на нескольких ключевых фронтах оказалось достаточно доказательств, чтобы объявить референдум недействительным. Западные наблюдатели осуждали организацию голосования, не стесняясь в выражениях. Совет Европы предположил, что до 2,5 млн бюллетеней имело сомнительное происхождение, что примерно вдвое превысило разрыв между ответами «да» и «нет»[546]. Наблюдатели из ОБСЕ также критиковали выборы, отметив, что использовать бюллетени без штампа комиссии противозаконно и что оппозиция была лишена возможности конкурировать на равных[547]. Короче говоря, фальсификации были хорошо задокументированы западными наблюдателями, а выводы напрашивались сами собой. Институт наблюдения на выборах работал как часы.

Но в итоге оказалось, что это не имеет большого значения. Спустя несколько часов после объявления итогов – поправки были приняты с минимальным перевесом – президент Дональд Трамп уже поздравлял Эрдогана по телефону с победой[548]. Не было никаких упоминаний о нарушениях или об антидемократической сути самого референдума. Вместо этого прозвучала непринужденная похвала от самого влиятельного человека на Западе, и этот звонок мгновенно перечеркнул всю критику со стороны наблюдателей. В конце концов, почему бы Эрдогана заботил отчет ОБСЕ, если его референдум целиком поддержал президент Соединенных Штатов и подтвердил его легитимность? Конечно, в отличие от Турции, которая располагает большими запасами природных ресурсов и находится на пересечении восточных и западных путей, многие страны мира не имеют стратегически важного для Запада местоположения. И все же даже в этих странах порой фальшивые демократы добиваются союза с критически важными западными партнерами ради того, чтобы снизить внешнее давление в сторону демократизации.

Президент Уганды Йовери Мусевени – как раз пример воплощения такой стратегии из прошлого. В 1990-х годах, когда над ним нависла необходимость внедрить многопартийную систему под давлением внутренних и международных сил, Мусевени наладил сотрудничество с западными программами развития, такими как британское Министерство международного развития. Предоставляя подобным программам «испытательный полигон», на котором их можно было эффективно развернуть, правительство Мусевени генерировало долгожданные истории успеха, которыми эти органы могли оправдать свои бюджеты. В свою очередь, это привязало к Мусевени целый ряд влиятельных организаций по развитию, которые теперь тоже были заинтересованы в том, чтобы режим оставался у власти.

В 2000-х годах, когда эффект этой стратегии начал вымываться, президент снова поменял политическую ориентацию и стал позиционировать себя крупнейшим американским союзником в войне с терроризмом. Примечательно, что, предоставив большинство военных сил для Миссии Африканского союза в Сомали, Мусевени обеспечил себе главный рычаг – теперь от него зависело, увенчаются ли успехом международные усилия по борьбе с радикальной исламистской группировкой «Аш-Шабаб»[549]. Отчасти благодаря этому западная критика низкокачественных выборов, которые проводил режим, была заглушена.

Это отлично иллюстрируется угандийскими выборами 2016 года. В данный момент Уганду относят к «несвободным» странам в рейтинге Freedom House по причине того, что правительство Мусевени оказывает многостороннее давление на оппозицию (см. главу 2)[550]. На последние выборы Евросоюз прислал наблюдателей, которых рассредоточили на небольшой выборке участков по всей стране. Они наблюдали явные признаки фальсификаций. Бюллетени прибыли с запозданием, однако лишь в протестно настроенных регионах правящий режим многократно арестовывал оппозиционного кандидата Киззу Бесиги[551]. И, чтобы ни у кого из наблюдателей точно не сложилось впечатления свободных и прозрачных выборов, глава угандийской, теоретически беспартийной, избирательной комиссии публично заявил, что из оппозиционного кандидата «не получится нормального президента»[552].

Не полегчало и после завершения голосования. Руководительница правящей партии Джастина Лумумба предупредила граждан: «Государство убьет ваших детей» (если они выйдут на улицы протестовать против результатов)[553]. Трудно представить, как кто-либо в здравом уме и твердой памяти мог назвать эти выборы свободными и честными[554].