Как подчинить мужа. Исповедь моей жизни

Вот почему я решила всячески способствовать этому, насколько, конечно, это мне было позволено. Самое интересное было наблюдать за Леопольдом. Когда он писал эти письма, он сам был убежден, что он действительно тот идеальный человек, за которого выдавал себя, и находил себя самого трогательным. Но как только письма были отосланы, он несколько забывал об идеализме и смотрел на вещи более практически, так как если восторженность того казалась вполне искренней, то мой муж отлично знал, что он-то сам не был искренен и что, не сознаваясь даже себе, он самым настоящим образом сочинял все. К тому же «Любовь Платона» была совершенно не его жанр, и тот, кто писал под именем Анатоля, очевидно, очень мало знал Захер-Мазоха, если вообразил себе совсем другое. Леопольд думал и твердо надеялся, что тут замешана женщина, но, боясь столкновения со мной, он делал вид, что верит и надеется как раз наоборот. Так или иначе, чисто духовная связь, о которой он распространялся, была с его стороны лишь ложью. Это был обман, за который он имел обыкновение цепляться и в котором он ни за что не сознался, если б даже он обнаружился во всем своем блеске, потому что на подобном обмане основывалась его вера в самого себя и свою нравственную ценность, без этой веры он не мог бы жить.

Восторженный Анатоль, доверчивый, как ребенок, или юная любовница равно возбуждали во мне сожаление, потому что я предвидела момент разочарования.

Он, по-видимому, ничего не знал о жизни Захер-Мазоха, не подозревал даже об условиях его существования, о том, что он женат. Женатый Платон! Анатоль конечно не о том мечтал.

Переписка продолжалась. Так как письма приходили всегда из различных мест и ответы отправлялись всегда по другим адресам, то переписка затянулась надолго. Письма получались из Зальцбурга, Вены, Брюсселя, Парижа или Лондона. Ясно было, что Анатоль тщательно скрывает свою личность.

Но Леопольд во что бы то ни стало хотел установить личные сношения со своим корреспондентом, не узнавая, впрочем, кто он. Он писал ему:

«Анатоль! Ты можешь прочесть все мое прошлое в этих прекрасных стихах Пушкина. Ах, я был так одинок и вместе с тем никогда не был один в моем одиночестве! По временам (божественное и нежное дыхание обвевало, точно легкое прикосновение души моей вечной подруги, – я угадывал, чувствовал ее и стремился к ней, но она постоянно улетала от меня. Теперь я нашел ее, это ты, мой Анатоль, мой любимый! Я чувствую – я снова привожу слова Пушкина – я рожден для тебя одного; не чувствуешь ли ты то же самое, ты, таинственно скрывающийся от меня? Почему ты не хочешь, чтобы я узнал твое физическое существо?

Как понять это?

* * *

Ты – мое счастье, ты – звезда, на которую я со священным трепетом поднимаю глаза, но которая скоро спустится ко мне; ты – бог, облеченный в прекрасное тело человека, потому что ты прекрасен, Анатоль, я это знаю, может быть, не земной красотой, но той идеальной, которая одна только преображает человеческое лицо. Ты прекрасен, как сказка, как огонь Прометея, как небесная музыка, как туманный образ Санса.

Твой Леопольд».

Это раздражало Анатоля. К чему это личное знакомство, когда речь идет о духовной любви? Он старался избежать этого; но он не принял во внимание красноречие Леопольда, который всячески старался убедить его; в конце концов после долгих колебаний и, так сказать, с отчаяния Анатоль согласился на свидание, но с условием, что Леопольд будет следовать буквально всем его предписаниям. Было ясно, что незнакомец опасался какой-нибудь нескромности.

Само собой разумеется, что Леопольд принял все условия.

Свидание решили назначить в г. Брюке. Выбор места, где мы жили долгое время, из которого только что уехали, где все знали Захер-Мазоха и где он мог совершенно случайно, не будучи ответствен за это, узнать личность его друга, еще более подтвердил мое мнение, что Анатоль не имел понятия о нашей жизни.

* * *