Как поймать монстра. Круг первый

Доу кинул на нее последний взгляд, прежде чем отвернуться, – скептический и хмурый. Ну что еще? Впрочем, он так ничего и не сказал, просто пошел вслед за Кэлом, на этот раз в молчании. Джемма не знала, что ее больше нервировало: тишина среди деревьев или если бы они снова заговорили. Если бы кто-то из них снова это сказал.

Открой дверь, Джемма.

Не оборачиваясь, она показала лесу средний палец.

– У ранних кельтов Самайн есть некий мистический период, – сказала Мойра и выпустила еще одно кольцо дыма. – А не празднество. Священные дни, которые не входят ни в прошедший год, ни в наступающий.

«Поставленной, – наконец понял Норман. – Вот какой была ее речь. И еще грамотной, полной, такой, от которой далеки одноглазые старухи в крошечных деревушках».

Может быть, Кэл был прав в своих подозрениях. Может быть, деревенские не были жертвой аномальной зоны – а были…

Мойра взглянула на него здоровым глазом со странным выражением, странной поволокой, которую он не разгадал; ему показалось, что она почти улыбнулась.

– Как понятие, – начала она ничего не выражающим голосом, переводя взгляд на еще одно выпущенное кольцо, – Самайн обозначает вневременной период. Период, когда время и пространство просто перестают существовать. Метафорически это Время Безвременья. – Нет, она действительно улыбалась. – Вот, ну-ка, смотри.

Она отряхнула табак с книги, об которую стучала трубкой, и приподняла ее. На темно-зеленой коленкоровой обложке была изображена троекружная спираль. Норман удивленно подался вперед, а Мойра снисходительно пояснила:

– Да, мальчик. Эмер же ее не из головы взяла. Мы в Ирландии, здесь ты встретишь или дурацкий четырехлистник, или кельтские узлы, или спирали. Выбора не особо много.

– Но это трискелион, – возразил Норман. – Ликийский символ, это не кельты, а римляне. Сюда он должен был попасть только в…

– Курганы Бру-на-Бойн, три тысячи лет до нашей эры, – оборвала его Мойра. – Курган Лох-Крю на Ведьминых холмах, больше пяти тысяч лет до нашей эры. Курган Маут на острове Кливли, семь тысяч лет. Курган Слейвнтуа, десять тысяч лет. И везде – тройные спирали. Ты, может быть, и историк, американец, – она пыхнула трубкой, – но я ирландка. Кельты и галлы принесли сюда многое, но не все. И Самайн, о котором ты спрашиваешь…

Из всех курганов, о которых она говорила, Норман слышал лишь о Бру-на-Бойне – самом известном ирландском могильном захоронении, – но Мойра не дала ему времени, чтобы подумать об этом.

– …это замкнутый цикл, в котором успевают начать и завершиться любые события, сколько бы они ни длились – сутки, год или вечность. – Она ткнула в спираль мундштуком, прежде чем небрежно отложить книгу. – Иллюзия постоянного движения – это все еще иллюзия. Кельты очень трепетно относились к таким вещам.

– Иллю…

– Время, – неожиданно цыкнула она, будто он был школяром, неправильно начавшим отвечать билет. – Я говорю тебе о мифологическом и культурном взгляде на феномен времени. Слушай, когда я говорю! – А потом, так же неожиданно, она перешла на спокойный тон: – Это тесно связано с кельтскими представлениями о Сиде. Священное время становилось днями, когда стирались границы между временем и пространством, между миром живых и миром мертвых. Это не праздник, а, скорее, хтонический образ связи с потусторонним миром.

Это определенно не было речью деревенской бабки. Норман сглотнул, отводя глаза, но Мойра, будто прочитав его мысли, заскрипела:

– Все еще удивляешься? Я преподавала культурологию в Тринити, когда Парнелл был еще зеленым первокурсником.

Теперь Норман уставился на нее во все глаза, и она снова возмутилась:

– Я же сказала, что не всю жизнь прожила в этой деревне!

Это не противоречило тому, что Норман знал о деревне, и рассказу Брадана – переезд из Лимерика, точно, – но все равно оказалось неожиданным. Мойру трудно было представить в Дублине, преподающей на кафедре, – со своим страшным глазом, закутанная в шаль, сейчас она казалась гостем из прошлого века. Впрочем, наверное, сейчас и Нормана было трудно представить в очереди «Старбакса»…

Он перевел взгляд на рисунок, теперь придавленный книгой. Очередной рисунок. Если спирали Мойра смогла ему объяснить, может быть, она объяснит и другое? «Ты американский историк, но я ирландка», – сказала она, и это было правдой. Вещи, которых он знать не мог, вполне могла знать она.

– Мадам Мойра, – обратился к ней Норман, воспользовавшись тем, что она снова задымила. – Даже если в ранней кельтской культуре Самайн не считался праздником, какой-то церемониал у него был. Ведь известны маски, традиция гейсов, ритуальные костры…

– Да что такое, – вновь раздраженно цыкнула она. – Хватит растекаться мыслью по древу! Ты пришел задавать вопросы, разве нет? Ну так задавай. Ты спрашиваешь – я отвечаю. По-другому наш разговор не заладится.

Норман кивнул – он, кажется, начал понимать правила ее игры – и спросил:

– Что на самом деле происходило на Самайн?

– Ты сказала, у тебя все время болит голова?

Доу спросил это на привале.