Как поймать монстра. Круг первый

Они снова двинулись вверх по холму, преодолевая последние футы открытого пространства. Джемма не соврала: этот лес и его фокусы ее злили. Она предпочитала догонять, бить, стрелять – в этом была простая и эффективная последовательность. Здесь же, в этом лабиринте, который достраивал сам себя, играл с восприятием, проникал в твою голову, – здесь ничего последовательного не было.

Но где-то в сердце этого лабиринта был Купер.

И, когда они входили под раскидистые черные ветви, лес продолжал шуметь: «Ш-ш-ш-ш, ш-ш-ш-ш-ш, ш-ш-ш…»

На самом деле стук вышел почти робкий. В конце концов, его могли тут же завернуть восвояси – мало какой хозяин согласится терпеть навязчивые расспросы от гостей. Так что он занервничал еще сильнее, когда изнутри раздался голос:

– Заходи, мальчик.

В комнате пахло деревом, пылью и временем. Запахи, которые он ожидал почувствовать – старческий, человеческого пота или старой одежды – не ударили в нос. Норман аккуратно прикрыл за собой дверь.

Длинная и вытянутая, почти идентичная их собственной, комната была заставлена громоздкой мебелью и утопала в сумраке; свет падал из единственного окна на торцевой стене. Именно под ним и сидела Мойра, тяжело облокотившись локтем на стол. Присмотревшись, он увидел, что у нее в руках курительная трубка.

– Извините, – начал Норман, проходя вглубь комнаты и стараясь не задеть вещи, накрытые узорчатыми салфетками. Со стены на него смотрел портрет, который сбил его с мысли: молодая женщина в национальном ирландском костюме на фоне города, может быть Дублина, века девятнадцатого, сзади была нарисована повозка, а слегка размытые здания были деревянными и двухэтажными. – Я поставил чайник, – наконец собрался он. – Хотел узнать, не принести ли вам…

– Оставь пустословие для кого-нибудь другого, – резко оборвала его Мойра. – Не держи меня за старую дуру. Ты пришел о чем-то спросить, юноша.

Норман замер. Она, конечно, могла догадаться, что они кормят деревенских байками, но… Сама эта формулировка: «Ты пришел о чем-то спросить». Как она узнала?

Его заминка вызвала у Мойры раздражение.

– Так будешь спрашивать или нет?

Вместо ответа Норман вытащил из кармана сложенный лист с рисунком. Мойра, вернувшись к набиванию трубки, только кивнула ему на стол. Чувствуя себя дураком, Норман развернул рисунок и аккуратно положил его перед ней. Взглянув на лист, она кивнула куда-то в сторону захламленного кресла:

– Садись.

Норман подвинул стопку книг и аккуратно примостился, не касаясь спинки. Ловкие старческие пальцы на пару мгновений его отвлекли: они выглядели как быстрые и тонкие паучьи лапы, порхающие вокруг трубки.

– Я приехал в Ирландию вместе с группой, потому что пишу статью, – заготовленная ложь наконец легла на язык, чтобы, как и всегда, деликатно оплести правду, – об ирландском фолькло…

– Я же сказала, – прервала Мойра, даже не подняв на него взгляд. Она уже забила табак и теперь копалась в стеклянной вазочке на столе, пока наконец не нашла спичечный коробок. – Хватит меня дурить. Еще раз попытаешься – и отправишься за порог.

Это не был первый раз, когда кто-то не верил ему на слово, ей-богу, конечно нет. Но Мойра выглядела так, говорила так, словно знала о чем-то наверняка, а не не верила.

– Ты пришел спросить, почему она это нарисовала. – Взяв спичечный коробок в руку, она небрежно показала им на лист. – Это ведь дело рук Эмер?

И снова. Снова. Норман открыл было рот, чтобы подтвердить: «Да, это она» – или спросить: «Откуда вы знаете?» – но Мойра только покачала головой.

– Бедный ребенок. – Вместо жалости в ее голосе был гнев. – Страшная судьба.

Эмер выглядела странной, но «страшная судьба»? Похоже, Норман ошибался и это был не аутизм, – может быть, что-то приобретенное… Психологическая травма или серьезная травма головы в детстве?

– С ней что-то случилось? – спросил он. – Поэтому она их рисует?

– Он обещал им золото. – Мойра задумчиво потрясла коробок. – Много золота.

А вот и снова золото.

– Что ж, он его нашел… Только не так, как они хотели. – И прежде, чем Норман успел сказать хоть что-то, она резко перевела тему: – Ты, говоришь, историк. Ну и что, по-твоему, это значит?

Продолжая мыслями хвататься за подсказки – золото, обещания, «страшная судьба», что-то пошло не так, – Норман не успевал за ней.

– Простите, я…

– Спираль. – Она с неожиданным негодованием стукнула коробком прямо по рисунку. – Ты принес сюда спираль. Вот и говори о ней! Не отвлекайся.

Могло показаться, что перепады ее настроения были бессмысленными скачками старческого разума, но Норману неожиданно стало ясно: нет. Мойра полностью захватила разговор: она держала какой-то курс, Норману неведомый, и собиралась вести его по нему именно так, как нужно ей. Ни шага в сторону.