Как поймать монстра. Круг первый

Норман уже даже не обижался. С гонором гоэтиков могло соперничать только самомнение артефактологов: эти всегда полагали свою работу более интеллектуальной, чем у других оперативников. Что ж, в этом была доля справедливости, наверное: они должны были уметь разбираться в хитросплетении энергий, работать с характерными признаками, и обычно помощь аналитиков им особо не требовалась. Неудивительно, что Доу считал работу Нормана бесполезной.

– Мы ведь уже десятки раз это обсуждали, – стараясь увильнуть от конфликта, вздохнул Норман. Он бы сказал, что они ходят по кругу, но не стал. Хождение по кругу было самой древней формой магического воздействия, а Норману не хотелось накаркать. – Слушай, Доу… Пожалуйста, давай без этого. Если хочешь что-то сказать – скажи прямо.

Тем временем тоннель продолжал течь вперед, унося их с собой. Как далеко под землю они зашли?

– Я не Джемма, – добавил Норман, когда Доу не ответил. – И не Кэл. Ты меня сожрешь и не подавишься. Мы оба это знаем.

Доу некоторое время молчал, заставляя Нормана перебирать в мозгу варианты того, что ему могло быть надо. С этим парнем никогда ничего не знаешь наверняка. Потом наконец ответил – и Норман услышал в этом ответе почти раздраженный вздох:

– Я не собирался тебя жрать, библиотекарь. Я хочу поговорить с тобой о Купере, потому что…

Он остановился, а вслед за ним – и Норман. И, когда Доу развернулся и его лицо попало под отсветы фонарей, на нем действительно не было ни издевки, ни насмешки. Его смуглое лицо, обычно скривленное в неприязненной гримасе, сейчас было серьезным. Он сказал:

– Потому что я думаю, что Теодор Купер мертв.

Где ты? Ну же.

Где ты? Где ты? Где ты? Где ты, где ты, где тыгде тыгдетыгдетыгдетыгдетыгдетыгдетыгдетыгдетыгдетыгдетыгдетыгдетыгдетыгдетыгдетыгдетыгдеты…

– Потому что я думаю, что Теодор Купер мертв.

Норман нахмурился, но, прежде чем успеть сказать что-то сгоряча, успел придержать язык. И только хорошо обдумав это заявление, – Доу внимательно смотрел на него, видимо, считывая реакцию, – аккуратно спросил:

– Что привело тебя к этому выводу?

Доу прав: он был аналитиком. И первое, что всегда делают аналитики, – это задают вопросы.

Но Доу, помолчав, начал с неожиданного:

– В машине, когда мы ехали сюда… Ты рассказал про свою сестру.

Норман едва удержался, чтобы не дернуться. Не то начало, которого он ждал.

Он нахмурился, открыв было рот, но Доу уже продолжал:

– Ты сам сказал. – Доу поймал его взгляд. Глаза у него были темно-карими, не такими черными, как у Блайта, но сейчас все равно казались пугающе темными. – Странные сны. Головные боли. Перепады настроения. Упадок сил.

Или, может, Нормана напугало то, к чему Доу вел.

– Ты знаешь, как это происходит, – настоял он. – Ты видел.

Доу вел к тому, что Джемма постепенно становится одержимой.

Норман растерялся: будь это кто-то другой, абстрактная жертва из профайла, эта догадка не вызвала бы в нем столько отторжения. Но они говорили о Джемме. И Норману хотелось воспротивиться.

Потому что он действительно знал, как это происходит. Он и вправду видел.

– Но Джемма не лунатит, и… – Он сбился. – Ладно, ладно, хорошо. Есть очень четкий перечень симптоматики, Доу. Во-первых, рядом с ней должны давать отклик твои растворы, а они молчат. Во-вторых, у нее набиты все базовые глифы, а среди них есть и обереги от призрачного вселения. И еще! А как же физические сигнатуры: вены, синяки, покраснение белков, выпадающие волосы?..

– Спасибо за перечисление симптомов одержимости по Тафту – Мортону, но не ты один знаешь их наизусть, – скривив лицо, будто сам разговор, который он же и начал, заставлял его испытывать зубную боль, перебил его Доу. – Симптомы чертовски вариативны от случая к случаю. Глифы – это страховка, а не стопроцентная гарантия. – Он высоко вздернул брови, словно раздраженный тем, что Норман принялся ему возражать. – Призраки – часть моей специализации, библиотекарь. Я вычисляю призраков в людях. Это моя работа.

Норман попытался оправдаться:

– Я не пытался тебя учить, Доу, я просто хотел…

– Не важно, – отрезал он. – Не сосредотачивайся на сигнатурах, вспомни, как протекает сам процесс.

Норману не хотелось об этом вспоминать, но Доу явно было плевать на это.

– Сначала происходит первый контакт. Жертва начинает ощущать чужое присутствие.

Норман с силой сжал фонарь.

– Потом она слышит голос. Потом этот голос начинает с ней разговаривать. Оно притворяется добрым – сраное, блин, дружелюбное привидение Каспер. И жертва уверена, что это… эта сущность – ее друг. «Я ему доверяю», «Он хороший», «Он хочет мне помочь…» – передразнил Доу, и получилось у него весьма зло.

Нормана как будто ножом полоснули. Это он тоже помнил.