Как повергнуть герцога (СИ)

— Ты, конечно, понимаешь, что тебя в любом случае ждут последствия.

Перегрин сглотнул.

— По правде говоря, когда я всё-таки передумал, приглашения было уже поздно отменять.

— Сядь, — повторил Себастьян, а потом продолжил: — В этом всё дело. Ты сам создаёшь себе проблемы, потому что действуешь, не задумываясь о последствиях. — Он опёрся руками о стол. — Ты ведёшь себя как ребёнок, Перегрин. Взрослый мир устроен по-другому. Каждый должен отвечать за свои поступки.

Перегрин быстро отвёл взгляд.

— Я знаю, что заслужил наказание.

— Я не собираюсь тебя наказывать.

Зелёно-карие глаза брата подозрительно сузились.

— Не сомневайся, — сказал Себастьян, — тебя бы следовало заковать в средневековые колодки. Но раз наказания на тебя не действуют, не вижу в них смысла. — Он поднял газету, которую привёз с собой из Лондона. — Вчера я встречался с адмиралом Блайтоном.

Перегрин замер.

Себастьян подвинул бланк через стол.

— Твоё письмо о приёме в Королевский флот.

На лице Перегрина отразился целый спектр эмоций: замешательство, недоверие, паника. Настоящая паника. Он побледнел и попытался встать.

— Нет.

Себастьян смерил его пристальным взглядом.

— Сядь. И, да.

Перегрин вцепился в край стола.

— Я не гожусь в солдаты.

— Определённо, — сказал Себастьян. — Если бы годился, то хотя бы отдалённо представлял себе, что такое дисциплина, и мне бы не пришлось наткнуться на шестнадцать незваных гостей в моём доме.

Перегрин моргнул, словно впервые увидев Себастьяна.

— Ты отправишь меня на верную смерть из-за какого-то приёма?

— На верную смерть? — Пульс в ушах забился сильнее. — Перегрин, это учения, а не военные действия.

— Но на этих кораблях… можно подцепить смертельную болезнь, пища гнилая и… они кишат крысами!

— Во флоте с самыми высокими в мире стандартами гигиены? Что за чушь.

— Я буду в море неделями, месяцами, — взвизгнул Перегрин.

— От этого ещё никто не умирал, — невозмутимо возразил Себастьян. — Ты отправишься в Плимут в феврале. А теперь подписывай.

Перегрин уставился на ручку и бумагу перед собой, словно на чашу с ядовитым зельем.

Когда брат поднял голову, его губы дрожали.

— Ты… ты не сможешь меня заставить.

Утверждение даже не заслуживало ответа. Во власти Себастьяна сделать с Перегрином всё что угодно. Он мог посадить его под замок или вышвырнуть вон, лишить денег и настроить против него всех влиятельных людей. Мог отнять последнюю рубашку, и никто не посмел бы сказать и слово. Такова была участь младших сыновей и братьев.

На лбу Перегрина выступил пот.

— Я мог бы проявить себя, — прохрипел он. — Отправь меня на год управлять одним из наших поместий на севере…

— Подписывай.

— Брат, пожалуйста.

Срываясь с языка, слова беспомощно падали в тишине, как сбитые в полёте птицы.

Себастьян замер.

Страх в голосе Перегрина был сродни удару под дых.

Его собственный брат боялся его, как какого-то безумного тирана, требующего невозможного.

Внезапно он поднялся на ноги. На лице Перегрина промелькнуло настороженное выражение, что ещё больше разозлило Себастьяна. Он обогнул стол, едва не схватив брата за шиворот.

— Встань.

Перегрин вскочил со стула, Себастьян схватил его за плечо и развернул к стене.

— Посмотри сюда, — сказал он, указывая на ряды картин. — Дело не только в тебе. У нас десять поместий в двух разных странах. Наша семья — одна из старейших в Британии, мы — одни из крупнейших землевладельцев в Англии, и если завтра я упаду с лошади и сломаю шею, всё это достанется тебе. — Себастьян развернул брата к себе лицом. — Если ты будешь к этому не готов, наше наследие, как лавина, похоронит тебя, и ты потянешь за собой остальных. Неужели ты считаешь, что можно играть с жизнями тысяч слуг и арендаторов? Господи, уже одно возвращение замка Монтгомери может считаться миссией, не проходит и дня, чтобы я не испытывал отвращения к тому факту, что наше родовое поместье находится в руках другого человека.

Перегрин посмотрел на него диким отчаянным взглядом загнанного в угол человека.

— Но на этом всё, — сказал он. — И мне это не нужно.

— В чём дело?

— Я не могу, разве ты не понимаешь? — Удивительно, но брат повысил на него голос. — Я не могу. Не могу быть тобой.

— Говори тише, — предостерёг Себастьян, его собственный голос звучал угрожающе низко.

Перегрин попытался освободиться от его хватки.

— Тебе всё равно, что со мной происходит. Если бы я не был твоим наследником, ты бы даже не заметил моего существования, но я не гожусь на роль герцога.

Откровения сыпались на Себастьяна, как удары плетью. Внезапно кусочки мозаики встали на свои места, то, что долгое время казалось бессмысленным, начало обретать смысл. К его горлу подступила ледяная ярость.

— Так вот из-за чего это всё? Твоё абсурдное поведение? Чтобы показать, насколько ты не годишься быть герцогом?

Глаза брата горели огнём, а рука вцепилась в руку Себастьяна у него на плече.

— Мне никогда не стать герцогом.

— Наследственная преемственность говорит об обратном, нравится тебе это или нет, — холодно ответил Себастьян.