Как повергнуть герцога

— Гниль, — эхом отозвалась Аннабель. Профессор не стеснялся в выражениях, общаясь с представительницами прекрасного пола. В лучшие времена она бы это оценила. Но в ушах всё ещё отдавался стук сердца. Между грудей стекали капельки пота. Сорочка станет липкой и колючей ещё до конца урока.

— Как ни прискорбно, но в данном случае термин «гниль» подходит как нельзя кстати, — сказал Дженкинс. — Вашим формулировкам местами не хватает точности, я бы даже назвал их размытыми. Ваши выводы? Обоснованы, но не особо оригинальны.

Миссис Форсайт заметно притихла.

Аннабель глубоко вздохнула.

Что подавило волну тошноты.

Дженкинс снял очки, вперив в неё неодобрительный взгляд.

— У меня сложилось впечатление, что ваши мысли были невнятными. Поэтому я должен спросить, это просто случайность, или вы злоупотребляете спиртными напитками?

Аннабель не сразу нашлась с ответом.

— Вы спрашиваете, выпиваю ли я?

— Да, — ответил Дженкинс, барабаня пальцами по столу. — По утрам или вечерам?

Она чуть не рассмеялась. Мировой эксперт по Пелопоннесским войнам решил, что она пишет свои эссе в состоянии алкогольного опьянения. Достаточно распространённое поведение среди студентов мужского пола, едва ли это смягчило удар. Если она лишится своих умственных способностей, что у неё останется?

— Нет, сэр, — ответила Аннабель, — я не выпиваю.

— Хм.

Профессора явно не убедили её слова.

На мгновение Аннабель захотелось дать ему более простое объяснение своим загнивающим способностям.

Превосходное эссе она написала в Клермонте, где парила на крыльях счастья, пребывая в великом заблуждении. Но с тех пор, как она вернулась, то успела устать и проголодаться. Продав платья Мейбл, Аннабель смогла заплатить Гилберту за январь, но позирование для портрета означало, что на работу оставалось меньше времени, соответственно и денег на еду тоже оставалось мало.

Но едва ли она могла признаться в этом Дженкинсу.

— Я уделю больше внимания следующему эссе, профессор.

Словно по команде, её желудок громко заурчал. Аннабель в ужасе прижала руку к животу.

Дженкинс нахмурился.

— Вы знали, что мозг нуждается в пище? Еда питает ум так же, как и тело.

— Я ценю ваш совет, профессор.

— Я частенько об этом забываю, — сказал он, — но вы обязаны помнить.

— Конечно, профессор.

Он опустил взгляд на её живот, и она поняла, что всё ещё сжимает его рукой.

И тут Аннабель заметила, как на Дженкинса снизошло понимание.

Она ощетинилась. Если мужчине дать понять, в каком отчаянном положении находишься, это может привести к ещё более худшим обстоятельствам.

Он вышел из-за стола и направился к ближайшей книжной полке. Его тонкие пальцы пробежались по кожаным корешкам.

— Вы что-нибудь знаете об экспедиции, которую я планирую совершить в апреле в бухту Пилос?

— Да.

Дженкинс повернулся и пристально посмотрел на Аннабель.

— Мне нужен помощник для её подготовки.

Со стороны миссис Форсайт послышалось недовольное фырканье.

Аннабель моргнула.

— Мисс Арчер? — Он чётко произнёс её имя, словно обращался к слабослышащему человеку. — Что скажете? Вас может заинтересовать эта позиция? В ваши обязанности будет входить написание писем, координация передвижений, что станет полным кошмаром, скажу я вам, поскольку в процессе задействованы люди средиземноморья, а они абсолютно хаотичный народ. Помимо этого вы займётесь переводами и архивной работой.

Аннабель вцепилась в подлокотники кресла. Она не смогла бы представить себе лучшей позиции, даже если бы попыталась, но зачем Дженкинсу предлагать её Аннабель? Наверняка в его распоряжении находились более подходящие кандидаты.

— По-моему, это очень интересная позиция, сэр.

— Конечно, так и есть, — сказал он. — Остаётся вопрос оплаты. Как вы думаете, во сколько обойдётся факультету ваша работа?

Мысли в голове Аннабель перепутались. Чутьё подсказывало занизить сумму, чтобы профессор точно нанял её. Но если она будет работать на Дженкинса, то времени ни на что другое не останется, а Гилберту придётся по-прежнему платить два фунта в месяц.

— Два фунта в месяц, — сказала она.

Дженкинс склонил голову.

— Разумно. Тогда решено.

Профессор вернулся к столу, выдвинул ящик и что-то из него достал.

— Извините, я отлучусь на пару минут, — сказал он.

Направляясь к двери, он мимоходом положил перед Аннабель какой-то предмет.

Яблоко. Немного сморщенное, поскольку пролежало в тёмном подвале с осени, и тем не менее, рот Аннабель наполнился слюной, она практически чувствовала его терпкий, сладкий вкус.

Позади глухо захлопнулась тяжёлая дверь. Было нетрудно догадаться, что Дженкинс оставил её одну, чтобы она могла поесть.

— Будьте осторожны, — послышался тихий голос миссис Форсайт.

Аннабель развернулась в кресле.

— Это всего лишь яблоко, — сказала она.

Цезарь тоже пристально смотрел на неё, его каменное лицо излучало неодобрение.

Желудок свело судорогой от чувства, гораздо более сильного, чем голод.

Была не была. Не сводя глаз с императора, Аннабель взяла яблоко и вонзила в него зубы.

Глава 20

— Шотландские отделения согласились приехать в Лондон на демонстрацию.