Как роман. Удивительная жизнь Владимира Соколина

«Если у меня нет свидетеля этих несправедливых наказаний, подлых преследований, презрения к жизни и человеческому достоинству, что было самой сутью царизма, я бы, конечно, не смог сдержаться в практически ежедневных драмах, о которых мне было известно. Но я был подвержен влиянию не только своей совести, которая превращала меня в защитника жертв от их палачей, я также видел объективные доказательства неожиданного оправдания. Если бы не было ничего, кроме ужасов, на чем бы тогда зиждилась радость жизни, подвиги, песни строителей? В жизни, где мечты разбились из-за ужасных козней и мучительных призывов, бесчисленных мужчин и женщин ожидали только голод и боль, они должны были из истощенной мерзлой земли тяжеловесное сокровище, которое тяжело нести, долго очищать, и требовалось слишком много усилий, чтобы привести в необходимую готовность».

Что за кровь и слезы! Всевозможные подлости подорвали радость, повсюду пустила корни меланхолия, царили чувство бренности и бедность, однако в глубине души люди казались богатыми, бдительными, гордыми и радостными, как безымянные победители, сияющие в лучах солнца, даже если в реальности они покрыты грязью и одеты в рубище. Мы это знали и не ожидали чьей-то личной благодарности, однако это признание было единственной целью нашей деятельности, его легкость, красота вызова стадному конформизму. Только в самозабвении, в высшей жертве».

Владимир уже выбрал свой лагерь, он работал в секретариате у Каменева. 1 апреля 1919 г. он написал следующее: «Меня назначили участником миссии, предназначенной для обеспечения продовольствием Москвы и других промышленных центров. В настоящее время нам необходимо бороться с великими бедствиями: страшным голодом, нерациональным использованием транспортных средств, разобранных на три четверти, саботажем и равнодушием. Группа состояла из сорока восьми человек, большая часть из них – рабочие. В поезде бодрствовал дежурный, в чьи обязанности входило опрашивать начальников станции в любое время по пути следования из Москвы в Саратов. Они осведомлялись у них о реальном состоянии локомотивов и выведенных из строя вагонов, о состоянии ремонтных мастерских и характере предстоящих работ, предпринятых мерах для устранения неполадок. В Кашире мы увидели вдоль путей наваленные груды дерева, однако никто не мог загрузить их в вагоны, локомотивы были сломаны. Тогда мы надавили на совет, который немедленно принял необходимые меры для мобилизации необходимого персонала и телег.

Мы прибыли в Павелец, где три грузовых поезда были заблокированы снегом. Двое наших коллег занялись этим и за один день расчистили путь, тогда поезда смогли добраться до Москвы. Как нам удавалось выходить из таких, казалось бы, безвыходных ситуаций? Мы всего лишь старались подать пример. Мы рассчитывали призвать всех настоящих патриотов присоединиться к строительству нового общества труда, братства, мира.

Что мы должны будем сказать крестьянам? Рабочий класс завоевал для вас землю, только ваша приверженность рабочим позволит вам их сохранить. Советское правительство будет безжалостно по отношению к любому, кто воспользуется своей властью, чтобы принести вам горести. Чаяния рабочих неразрывно связаны с вашими.

На вокзале наша группа повстречалась с Троцким. Он появился в тот момент, когда ситуация осложнилась больше, чем мы предполагали. Мы только что испытали поражение от Колчака, набор в армию под его руководством не восполнял количества дезертировавших. Необходимо было как можно скорее раздобыть 20 локомотивов и 500 вагонов, предназначенных для добровольцев пополнения, также нужны были люди и мощная моторизированная техника, чтобы вывезти запасы из Самары. Мы сделали все необходимое, а затем смирились с тем, что придется телеграфировать Сталину и сообщить ему, что больше нельзя рассчитывать на поставки пшеницы с Волги, по крайней мере на текущий момент.

Однако героизм добровольцев, в основном рабочих и крестьян, быстро исправил ситуацию, хотя фронт был угрожающе близок. Многие из наших товарищей расстались там с жизнью. В итоге мы отправили в Москву и Санкт-Петербург три миллиона фунтов продовольствия, что соответствовало 42 тыс. тонн. Этого было не так уж много, поскольку многие другие центры нуждались в хлебе. Кроме того, нас одолевало беспокойство относительно плохих отношений местных властей с крестьянами, что не позволяло нам считаться полностью успешными».

Украина

Вернувшись из Москвы, Владимир написал: «Мы подготовили миссию для Украины с целью урегулировать разногласия между Москвой и Киевом затем, чтобы сообщать украинским руководителям о ситуации на севере, изучать возможности снабжения Украины и, наконец, найти средства, чтобы помочь центру и северу.