Как Россия получила чемпионат мира по футболу – 2018

Вот только презентацию россиян они даже… толком не смотрели! Адаму попутно говорил по телефону, общался с помощниками. Когда приведенная им на встречу пресса, по его мнению, неудачно фотографировала Адаму в процессе разговора, он нервными жестами давал это понять. Словом, на докладчиков внимания практически не обращал, занимаясь своими делами. В какой-то момент встал, сделал заявление для прессы – и внезапно уехал вместе со всей своей «бригадой». С таким странным поведением наши миссионеры больше не сталкивались ни разу. Каким фарсом закончится эпопея загадочного нигерийца, вы узнаете ниже…

Спрашиваю Чернова:

–  Сложно вообще было эти поездки организовывать?

–  Есть исходные неравенства. Есть, к примеру, правило, что от каждой заявляющейся страны могут лететь четыре человека, не более. Но такая страна, как Россия, в отличие от той же Англии должна брать переводчика. Значит, уже пять – а нельзя. Второе – все презентации на английском. Третье – нам нужны визы, а не везде их быстро получишь, особенно когда член исполкома назначает достаточно близкую дату. «Напрягали» МИД и всех, кого можно – влиятельных знакомых, администрацию президента, правительственный аппарат. За один день получали вызов, который за месяц обычно получают. Например, в Кот’д’Ивуар.

* * *

Впрочем, с другой поездкой в Африку ни нигерийская, ни котдивуарская ни в какое сравнение не идут. О визите в Анголу должны узнать все. Чтобы понять, чего могло стоить людям, стремившимся заполучить для России ЧМ-2018, эта их мечта. И это – уже совсем не шутки.

Чернов:

–  В Анголе, где заседала Африканская конфедерация футбола, Сорокин заболел малярией. В Москве, узнав об этом, я пришел к Лехе в инфекционную больницу для заразных тропических заболеваний, которая находится черт-те где. Там творились удивительные и страшные вещи. Зима. Приезжаю к госпиталю. На входе никого нет. Поднимаюсь на лифте, выхожу – опять ни одного человека.

Оказываюсь в огромном коридоре. Стекла везде выбиты. Невероятное впечатление: у лифта стеклянное окно, оно разбито, а на полу выросла изо льда гора сталагмитов. А в десяти метрах – его палата.

Степень серьезности той переделки, в которую попал Сорокин, была очевидна. Вот его собственный рассказ:

–  В тот момент у меня несколько поездок наслоились друг на друга, и об Анголе я уже забыл. Приехал в Москву, внезапно поднялась температура. Подумал, что обычный грипп. Вызывал врачей, они так и говорили. Несколько дней держалась температура 40 градусов, я был в полубредовом состоянии, и сбить это никак не удавалось. И в конце концов одна девушка-доктор – по-моему, третий врач из тех, кто ко мне приходил, – спросила, не был ли я в последнее время в каких-то жарких странах. Тогда-то я и вспомнил об Анголе.