Как рождаются и умирают монстры (СИ)

– Да, он действительно жестко контролировал то, как… остальные использовали мое тело, но… Знаешь… В один из дней… Я… точно не помню, как все было, потому что меня заставили принять какое-то мерзкое зелье… Воспоминания о том дне у меня сохранились очень смутные… В общем… Макнейр в очередной раз устроил вечеринку, было человек шесть гостей… И они все так перепились… Думаю, он вряд ли был тогда в состоянии хоть что-то контролировать… Мне кажется, именно на той вечеринке это и произошло…

– Лаадно, – протянула Гермиона. – А ты знаешь… Я имею в виду… Целитель сказал, кто настоящий отец? – осторожно спросила она.

– Сказал… Это Треверс, – ответила Уизли. – Меня приглашали сюда сегодня, чтобы я подтвердила факт… Ну… То, что между нами это было… Просто формальность, на самом деле. Мне выдали справку. С ней надо будет сходить в Министерство, завершить все эти бюрократические процедуры.

– Ясно… И что ты… В смысле, как ты…

Уизли кивнула, поняв, что хотела спросить подруга.

– Я рада, что он не от Макнейра. Треверс тоже был не подарок. Он грубый, даже жестокий. Но он не садист. По крайней мере, я никогда не сталкивалась с такой его стороной, – на секунду Джинни замялась, а потом, решившись, добавила: – Целитель Моррис сказал мне еще одну вещь. У Треверса… лишь малая часть активов зарегистрирована официально. Значительная же их доля была скрыта от правительственных структур… Там все было так запутано, Гермиона, что я даже не поняла до конца, как он все это провернул. Но Билл составил поручение, чтобы Отдел магического правопорядка поставил всё движимое и недвижимое имущество Треверса на учет, как полагается… И… судя по тому, что мне сказал мистер Моррис… Похоже, я теперь… чуть беднее Малфоя…

– То есть…?

– То есть очень богата. Баснословно.

– Эй, какой неожиданный сюрприз! Привет, Лав-Лав!

– Не смей меня так называть! – огрызнулась Лаванда, смерив Рабастана Лестрейнджа презрительным взглядом.

– Ладно, не буду. Ты только не нервничай. Это вредно в твоем положении, – криво улыбнувшись, произнес мужчина.

– Ах, вот как? То есть теперь тебя волнует мое здоровье?

– Да, брось, – Рабастан состроил обиженное лицо. – Я всегда о тебе беспокоился. Я ведь даже уговорил Родольфуса позволить тебе кончать.

– Надо же! Какое благородство! – Лаванда метнула в Лестрейнджа свирепый взгляд. – А то, что ты брал меня силой, это уже не в счет? И, конечно, ты уже забыл, в каких позах и как грубо ты это делал?

– Я все помню. И мне жаль. Правда, жаль, – понурив голову, сказал мужчина. – Просто я… темпераментный… И… люблю погрубее. Да, я… не должен был позволять себе отпустить контроль и податься во все тяжкие… Но ты ж понимаешь, обстановка была такая…

– Ой, вот только этого не надо, – презрительно скривившись, произнесла Лаванда. – В той же обстановке была и Грейнджер с этим своим Долоховым. Мы говорили с ней недавно на встрече для пострадавших, и она...

– Где говорили? – спросил Лестрейндж.

– На встрече для пострадавших от режима Волдеморта, организованной «Фондом поддержки жертв войны», который создала Луна Малфой, – пояснила Лаванда, а затем продолжила: – И из того, что Грейнджер рассказывала, было ясно, что Долохов ни разу не причинил ей боль. Так что не надо оправдывать себя сложившейся обстановкой. Ты вполне мог обращаться со мной так же, как Долохов обращался с Грейнджер.

– Долохов, Долохов… Ты его так в пример ставишь будто… Ты влюбилась в него что ли? – проговорил Рабастан, насупившись.

– Что ты несешь? – уставшим голосом произнесла Лаванда. – Он убийца и такой же мерзкий Пожиратель, как и ты. Но, надо отдать ему должное, он, наверное, единственный из соратников вашего Лорда, который не проявлял жестокости по отношению к рабыням, ни к Грейнджер, ни к девушкам из заведения Нотта. И в этом он, определенно, лучше тебя. Но никакой симпатии как к мужчине, я к нему не испытываю.

– Значит, ты любишь только меня? – подмигнув ей, спросил Рабастан.

Лаванда фыркнула.

– Ага, мечтай.

– Ну ладно тебе, куколка. Не злись. Ведь ты, правда, мне не безразлична. Я только из-за тебя согласился на эту работу в Мунго. Знаешь, как мерзко выносить утки за больными? Мне же не дают пользоваться магией, приходится делать все руками. Но я терплю, только чтобы иметь возможность видеть тебя, когда ты приходишь на осмотр.

– Угу. А если бы не твои чувства ко мне, то ты с удовольствием пошел бы работать на рудники, – язвительно бросила Лаванда.

Рабастан демонстративно расправил плечи, среагировав на болезненный подкол, и с вызовом произнес: – Знаешь, а ведь ты не обязана была заходить в это крыло. Не станешь же ты утверждать, что просто заблудилась? Типа искала туалет, а оказалась здесь, – мужчина развел руки, обведя ими служившее архивом для хранения карточек пациентов небольшое подсобное помещение, где они находились.