Как рушатся замки (СИ)

Занимательный тип. Перед площадкой собралось сорок девять испытуемых. Двадцать пять из них завтра посетят торжественный приём в доме вице-губернатора в честь победы, им вручат легимы – документы под гербовой печатью, удостоверяющие право зваться стражами Парящего Двора, подарят ножны под эспадроны. Отчего он завёл разговор именно с ней? В Академии не училась, родословной не вышла, внешностью на красотку не тянула. Откровенно не за что зацепиться. На минувших экзаменах он заседал в комиссии и не выказывал ни к кому благосклонности: комментировал одинаково справедливо, не стеснялся отпускать подначки, с коллегами выдерживал почтительную дистанцию. В обществе накрахмаленных рубашек и шитых камзолов он, затянутый в чёрное, выделялся, как соловей на ветке с синицами. Не запомнить его было невозможно, однако имя – незатейливая вещь, представьте себе! – воровски улизнуло из головы.

(нет же, нет! оно срослось с ней, поселилось под сердцем, переливалось по венам! оно взывало к ней, продираясь через… она не могла его потерять… не могла… где же? где!..)

По низине прокатился раскатистый голос барабана. С балки под навесом сорвалась летучая мышь. В неуклюжем, неровном побеге от шумных людей она врезалась в шапку снега на столбе, скинув на мужчину. В свечении лун хлопья посыпались на него невесомыми самоцветами – пласт поплотнее нелиричной горкой приземлился на макушку. Офицер смахнул её, обжигаясь колкими кристаллами. Девушка, со свистом выдохнув облачко пара, сунула ему перчатки.

— Наденьте! Больно смотреть.

— На разминке Вас это не будоражило. Чем меньше на мне одежды, тем меньше от Вас заботы? Я учту.

Она не подала вида, что тронута шпилькой. Для лучшего обзора за утренней тренировкой она вскарабкалась под козырёк сруба – в вязкую темень, в которой не разогнуться и не различить силуэта. Небо, задёрнутое хмарью, упеленало природу в смольное покрывало; фонари не доставали до её укрытия. С точки зрения шпиона-любителя не придраться – безупречное убежище для слежки.

— Тьма – Ваша подруга? – проронила с полуулыбкой. Как и она – до безобразия поддельной.

Мужчина, уже поднявшийся и отряхнувший шинель, заговорщицки наклонился к ней. От непредвиденной близости она не увильнула, не отодвинулась: замерла, скованная пронизывающей синевой. Гордость-злодейка распорядилась не тупиться – в ущерб роли, в угоду натуре. Девушка выжидала. Он всё не делал завершающий ход, пока барабан не разразился громом во второй раз.

— Моя жена, – ответил он, постучав по кольцу на среднем пальце левой руки, и собрался было покинуть пристанище, когда она, подскочив, спросила:

— Зачем Вы вообще со мной заговорили?

— Вы не собраны, – напомнил он свой же упрёк. – А я на Вас поставил.

Она не сдержавшись хихикнула и зажала рот, проглатывая подступающий хохот. Имя ей – Паранойя! Понастроила предположений, напридумывала теорий заговора! Всё-таки волнение брало над ней верх. Или офицера окружала своеобразная аура, вызывавшая в ней необъяснимый диссонанс. Собеседника он прощупывал словами, припудривая мозги непринуждённостью, без скальпеля вскрывал нутро и одновременно приглашал внутрь себя: рассматривайте, любуйтесь да не запутайтесь в дверцах, иначе провалитесь и расшибётесь насмерть.

— Вы сумасшедший, – высказалась девушка наконец. – Опрометчивое расходование денег выставляет Вас не в выгодном свете.

— Впервые слышу, чтобы кто-то называл себя «опрометчивым расходом», – вскинул брови он. – Поработайте над самооценкой на досуге.

Ей бы смутиться, покраснеть, как полагается всякой юной особе под напором мужской игривости, да под стереотипы о сопливых девчонках она, к сожалению нянечек из воспитательных учреждений, не подпадала. Метко брошенные зубоскальства возымели обратный эффект: девушка опёрлась предплечьем на колено, приблизившись к офицеру вплотную, и выдохнула ему в губы:

— Открою Вам секрет: женщины любят нежность. Остроумие не приведёт в Вашу постель ни одну приличную даму.

Его покрытые инеем ресницы дрогнули.

— Пока что я лицезрю не женщину. Вы моя ставка, мисс Тэйт. После церемонии я обещаю… – он ненадолго замолчал, смакуя её реакцию, – быть с Вами нежнее.

У порядочной юной особы не подобралось бы конструкций для описания возмущения вульгарностью мужчины. У неё, скаковой лошадки в Большой Гонке, чей инстинкт самосохранения приглушила острая потребность заткнуть наглеца (какими бы статусами он ни обладал), с формулировками трудностей не возникло.

— Не смею гарантировать того же.

Судя по плутовскому выражению лица, интонации вызова пришлись ему по вкусу.

— Договорились.

Он удалился аккурат под третий бой. Девушка, сердясь на задержку, перескочила через груду инвентаря: выйти с противоположной стороны – не позволить никому надумать лишнего. В строй она вклинилась среди опоздавших – в последнюю шеренгу, поле зрения для которой ограничивали широкие спины соперников.