Как сломать себе жизнь

– Восточная Шестая улица. Между авеню Эй и Би.

Машина тронулась, и я приняла еще одну таблетку аддерола, чтобы протрезветь. Она застряла в горле, и я безуспешно пыталась ее проглотить.

В подъезде я сняла туфли: мне предстояло преодолеть пять лестничных маршей, чтобы добраться до квартиры, которую я делила со стариной Сомом Нивом. Отперев дверь, я скользнула через гостиную, которую Нив обставил прелестной мебелью середины века, и прошла в свою спальню. Там обстановка напоминала скорее подпольную нарколабораторию середины века. Стены практически до самого потолка были обклеены вырезками из журналов мод (когда я сидела на амфетаминах, мне дико нравились коллажи), и повсюду валялась косметика (много, много косметики!). Керамическая коробочка на столе была полна стеклянных трубок для курения крэка, ватных палочек, бумажных пакетиков с травкой; кровать завалена маркерами, карандашами для губ Clarins телесного оттенка, светлыми накладными прядями на заколках, а еще книгами (биография Мэрилин Монро Нормана Мейлера, «Уга-Буга» Фредерика Сидела), джинсами Tsubi и пальто из перьев. Здесь мне редко приходилось спать. А когда приходилось, я просто сдвигала все барахло в сторону.

Вечером я решила отдохнуть. Зажгла свечу для настроения, потом стала скидывать с матраса на пол вещи, пока не нашла искомое: два пузырька с таблетками, которые оказались засунуты под подушку. Мои ксанакс и амбиен.

Приняла по одной таблетке каждого. Подошла к окну, чтобы закурить Parliament. Дождь прекратился, умытый и сверкающий Алфабет-сити[11] радовал взгляд. Я тщетно пыталась успокоиться. Мысли снова и снова возвращались к злополучному цирковому шатру: падение, устремленные на меня взоры редактрис, гневный колючий взгляд вице-президентши, бесцеремонность сотрудника, тащившего меня через толпу на улицу, к машине. Что я скажу Джин? Что скажут Джин другие? Она ведь со всеми знакома.

Внезапно страшно захотелось лечь.

Я потушила сигарету в морской раковине, задернула шторы и забралась в кровать. Слегка натерла живот кокосовым лосьоном Pure Fiji, прикрыла густо накрашенные веки и стала ждать, когда упадет занавес. Эту часть процесса я ненавидела. Попыталась сфокусироваться на дыхании, как учили в реабилитационной клинике: вдох, выдох…

Однако успокоиться не удавалось. Черт побери, Кэт! Да что с тобой? И ведь с возрастом лучше не становится. Наоборот, только хуже.

Вдох, выдох…

К черту! Я села и приняла половинку роксисета, лежавшего на прикроватном столике.

Снова закрыла глаза. Настало время визуальных упражнений. Я нарисовала в воображении белого тигра, ведущего меня через черные джунгли к черной реке, которая унесет меня от всех проблем – прочь от «Гранд-шапито», от вице-президентши, от шайки бьюти-редактрис. Черная река несла меня через черные джунгли к оконечности острова, потом выплеснула в черный океан. Но в глубине не прятались акулы, в океане была только я. Я плыла на спине и смотрела в черное небо.

Вдох, выдох…

Когда я наконец ощутила тяжесть, она оказалась такой приятной – как свинцовая рентгенозащитная накидка, которую надевают у стоматолога. Я напрочь забыла про горящую свечу Red Flower на комоде. Черные волны разбивались о постель. Я плавно скользила по бурной поверхности воды. Мне было так хорошо, что захотелось совсем утонуть. Ммм… Глаза у меня закатились, тело расслабилось, и я отключилась под альбом Бритни Спирс Blackout, который постоянно крутится у меня в голове.

Глава первая

Сколько себя помню, я всегда мечтала стать редактором отдела красоты. По мне, это даже лучше, чем президент Соединенных Штатов! Ну да, я стибрила эту фразу из самого начала фильма «Славные парни», только заменила «гангстер» на «редактор отдела красоты». Но к моей истории она тоже подходит.

Передо мной лежат два редчайших номера Beauty Oueen Magazine – самого крутого журнала девяностых. Это издание пестрело фломастерными изображениями дерзких блондинок с алыми, нарисованными шариковой ручкой губами и грубо очерченными, похожими на члены носами, и демонстрировало «самых прекрасных девушек в возрасте от 10 до 20 лет» в наимоднейших нарядах: свадебных платьях, бикини и… по-видимому, экипировке для подводного плавания. Что касается раздела «Красота», то девушка с обложки выпуска «Весна-1991» Линдси Лайнер «представляет новый макияж Michanne»: об этом мы узнаем благодаря стрелочке, идущей от заголовка к лицу модели. Модель с обложки другого номера, «Лето-1991», напротив, не накрашена; заголовок гласит: «Салли Смозерс – целиком натуральная (sic!) девушка без макияжа! Нравится?»