Настроения классицистической эры – это любовь к дидактике, просвещенческий идеализм, вера в логику, добродетель и рациональное устройство человека, государства и мироздания. Но в начале XIX века наступило разочарование во всех этих прекрасных вещах. Каскад кровавых революций, десять с лишним лет наполеоновских войн, репрессивная политика европейских государств, желавших затем восстановить пошатнувшиеся монархии, – всё это поспособствовало чувству растерянности и страха, подавленности и досады. Писать развёрнутые музыкальные тексты бетховенского толка о Человеке и Человечестве теперь казалось неуместным и странным. И тогда романтики обратились к миниатюрным жанрам. В их камерной прелести можно было найти отдохновение от больших сюжетов и отразить новое чувство времени: его разбитость, разрозненность.
Цикл песенных миниатюр в корне отличается от классицистического театра или симфонии: те претендовали на совершенную, полную и взвешенную модель мира. В продуманном механизме сюжета там обязательно побеждали добродетель и разум. Романтический цикл – это цепочка отдельных сцен-моментов, случайных мимолётностей, остановленных мгновений. Короткая песня с её проникновенной интонацией, пылкой эмоциональностью, тесно связанная с немецкой романтической поэзией, оказалась одним из ключевых жанров эпохи.
Начиная с Франца Шуберта (1797–1828) и далее – к Роберту Шуману, Иоганнесу Брамсу, Гуго Вольфу, – немецкая песня подразумевала максимальную искренность. Это был полу-концертный, полу-домашний жанр, где певец порой сам аккомпанировал себе на фортепиано (как делал Шуберт на первых исполнениях многих своих песен). Они могли объединяться в циклы или звучать отдельно. Их сюжеты и настроение – от пронзительно-печальных любовных до жутко-мистических, от нежных до философских, исполненных weltschmerz (вельтшмерц) – «мировой скорби».
Кстати: дидактика –
раздел педагогики, который занимается законами, по которым происходит обучение и усваиваются умения и знания. Искусство классицизма было во многом направлено на то, чтобы обучать, «растить» своего слушателя или зрителя.Lied –
немецкая романтическая песня.Вельтшмерц –
особый пафос, присущий немецкой романтической литературе и музыке: меланхолическая покорность жестокому, несовершенному миру.Франц Шуберт, Роберт Шуман, Иоганнес Брамс, Гуго Вольф
От напряжения, разлитого в воздухе эпохи, можно было укрыться и в опере. Особенно востребованными сделались её лёгкие жанры: комические оперы и несложные фарсы. В начале XIX века абсолютным властителем европейской театральной жизни был Джоаккино Россини (1792–1868). Вообще в то время бал правила итальянская опера: певцы-итальянцы были суперзвёздами индустрии, за пределами Италии в театрах работали итальянские импресарио, а местные композиторы старались создавать нечто максимально похожее на восхитительный фейерверк россиниевских опер-буффа.
Россини писал и серьёзные оперы, в свое время они пользовались шумным успехом. Однако в современном репертуаре сохранились в первую очередь именно смешные его оперы с их комическими типажами, лёгкой сборно-разборной конструкцией (обычным делом было использовать в одной опере музыку другой, если та оставалась лишней) и проверенными способами рассмешить слушателя. Они всё ещё превосходно работают: например, эта комическая скороговорка или весёлая путаница, от которой кругом идёт голова и у героев, и у нас – причем всё на постепенном нагнетании громкости, как будто вот-вот лопнет хлопушка с конфетти.
Опера имела номерную структуру
(она состояла из арий и ансамблей с чётким началом и концом) – специально, чтобы меж ними бушевали аплодисменты. Основным драматическим двигателем была система «cantabile – cabaletta». Задумчивая медленная ария кантабиле (ит. «протяжно») сменялась искристой кабалеттой с простым упругим ритмом. Между ними располагались участки parlando – «говорения нараспев». Они вводили медленные арии и позволяли героям естественно «переключиться» с них на быстрые.