Как спасти царевну

– А чего тут уметь? – снисходительно повел плечом чародей. – Это мы на первом курсе проходили. Бросаешь его на пол или на землю – вот так – и…

Клубочек ударился о пол, подпрыгнул… и вдруг метнулся в открытую дверь – на улицу.

– Останови его!!!

– КАК???!!! Я не умею!!!..

– Тогда беги за ним и подавай голос – я тебя догоню!

– Но я не готов!

– Он уже выкатился за забор!

– Мой мешок!!!..

– Да беги же!!!

– Где мой…

– Быстрее!!! – Иванушка вытолкнул замешкавшегося мага из дверей, а сам, вытряхнув оставшиеся клубки из короба, которые тут же, как напуганные ежики, понеслись к выходу, бросился складывать туда сухари.

Секунду подумав, он кинул туда же две кружки и солонку со стола, мешок волшебника, сгреб одеяло с лавки, котелок с шестка и, когда уже почти выбегал, схватил с полки у двери пару бутылок то ли с вином, то ли с водой – на тот случай, если ни ручья, ни речки у них на пути долго не встретится.

– Эй, Агафон!!! – крикнул он, и из леса, правее от него, донесся ответный крик:

– Иван!.. Мы здесь!..

При этом местоимении сердце Иванушка екнуло и пропустило такт но, отважно догнав своего чародея с обнаженным на всякий случай мечом, царевич быстро выяснил, что тот имел в виду себя и клубок. От души слегка, но ненадолго отлегло.

* * *

Противный комок шерсти мчался вперед, не давая им передышки, и через час они уже были готовы бросить все и упасть там, где бежали, если бы не боязнь остаться в незнакомом лесу в одиночестве.

– Я… никогда… нигде… не читал… что путевод… путевод… путеводные… клубки… катятся… так… быстро… – задыхаясь и хватая пахнущий сыростью и грибами лесной воздух пересохшими губами сообщил Иванушка Агафону, когда они перелезали очередной завал бурелома.

Казалось, в этом лесу было меньше вертикальных деревьев, чем горизонтальных. И, к тому же, проклятый моток ниток, казалось, специально выбирал такой маршрут, что и спокойным шагом преодолеть было нелегко, а тут…

– Это… от старухи… от ее… вредности… – пропыхтел в ответ чародей, оставляя на сучках скелета елки клочки и без того сильно сдавшего балахона. – И сама… она… злючная была… и клубки… у ней… такие же…

– А ты не можешь… его… замедлить?… – сваливаясь, наконец, к основанию завала и едва успевая заметить, как клубок предательски поднырнул под следующий, разродился спасительной мыслью царевич.

– Как?…

– Ты меня… спрашиваешь?… Чему-то… тебя… научили… в школе… за это время?… – раздраженно просипел Иван, уже несколько часов подряд жалеющий, что взялся нести короб – кирпичей в него кто-то напихал, что ли?…

Вообще-то он уже несколько раз порывался напомнить чародею о разделении труда, но всякий раз, глянув на него, только стискивал зубы покрепче и бежал дальше. Если бы он увидел лошадь в таком состоянии, то попросил бы кого-нибудь прирезать животное, чтобы не мучилось.

Но легче бежать ему от этого не становилось.

– Научили!.. – кашлянул Агафон и, воспользовавшись своим выгодным положением на самом верху завала, в то время как клубок только-только выбирал проход под следующим, выбросил вперед левую руку и прокричал три нечленораздельных слова, перемежаемые сипом и хрипом его агонизирующих легких.

Если бы не трясущиеся, исцарапанные, вымазанные смолой пальцы и не свистящий шепот вместо голоса, то пантомима «великий волшебник творит свое коронное заклинание» смотрелась бы вполне внушительно.

Клубок подпрыгнул на месте, завертелся, как колесо, попавшее в слишком глубокую колею, и замер.

– Что, съел?! – злорадно оскалился чародей и съехал по муравейнику вниз.

Через мгновение к нему присоединился Иванушка.

– Ты… попить… что-нибудь… взял?

– Ага… – царевич не глядя засунул руку в короб и вынул наугад одну бутылку – красивую, старинную, синего граненого стекла. – Держи.

– Что это?

– Не знаю. На полке стояло, – и полез за второй.

– На какой… полке? – нахмурился Агафон и поболтал содержимым. – У Яги?

– Ага…

– Послушай, Иван… Ты никогда не учился в высшей школе магии… и поэтому не знаешь… а я знаю… Первое, что нам сказал первый же магистр на первом же уроке… это то, что никогда нельзя ни пить, ни есть, ни нюхать… ни наносить на кожу… вещества… взятые в доме волшебника без спроса. Если твои жизнь, здоровье и конфигурация тебе хоть сколько-нибудь дороги.

На Иванушку было больно смотреть.

– Это… ты… серьезно?…

– Очень.

– И ты хочешь этим сказать… что я все эти километры буераков… тащил на себе эти неподъемные большущие бутыли… зазря?!..

– Н-ну… Может, и не зазря, – не желая расстраивать друга больше, чем уже пришлось, пожал плечами Агафон. – Может, они зачем-нибудь пригодятся… Когда-нибудь.

– Ну уж нет, – твердо заявил Иван и, не медля ни секунды, вытащил пробку из своей бутылки и мстительно, с удовольствием вылил ее содержимое на землю, затем размахнулся и запустил бутылкой в кусты.

– Подожди! – воскликнул Агафон, но было уже поздно. – Кажется, там на ней что-то написано было! Может, в ней действительно было что-нибудь полезное!

– Вода, например? – осуждающе уставился Иванушка на чародея. – А раньше ты этого не мог сказать?