Как Сталин Гитлера под «Монастырь» подвел

А Дуглас Келли продолжал мучиться. Вопрос: «Чем он сам отличается от людей, которых судили в Нюрнберге?» — не давал ему покоя долгие годы. За те месяцы, что Келли провел с Герингом, он, вероятно, понял одну вещь: что они с Герингом очень похожи. Оба они были сильными, волевыми, нарциссическими личностями; и Келли начал думать о том, что он, как и Геринг, был способен на большое зло. И эта мысль всегда оставалась при нем.

Похоже, работая со страшными преступниками, продолжал рассказывать нам Эль-Хаи, доктор обнаружил «темную сторону своей души» — и не смог с этим справиться… Эта ноша была ему не по силам.

Характерна реакция Келли на самоубийство Геринга.

Келли тогда уже был в Америке. Узнал о происшествии от репортеров. Они спросили у него: «Что вы об этом думаете?» И Келли ответил, что считает это мастерским ходом. «Геринг открыто показал свое презрение к союзникам, заявив что-то вроде: „Вам не удастся меня казнить, и тем более вам не удастся казнить меня как обыкновенного преступника — повесить. Я уйду из жизни так, как сам захочу“».

Он говорил об этом с восхищением. Келли попытался выразить мысль, что самоубийство — это не просто способ уйти от боли, трудностей и бед, но также и заявление, способ поведать что-то о самом себе, таким образом показать самого себя. И это, конечно, довольно необычная мысль, но, похоже, что Келли и Геринг ее разделяли.

Может, поэтому Келли и выбрал цианид? В подражание Герингу? Может, чрезмерное сближение с Герингом сломало его психику?

А вот доктор Гилберт дожил до конца 1970-х годов, написал несколько книг по истории Нюрнбергского процесса, о психологии нацистов. И, в общем, ушел из жизни достаточно уверенным в себе человеком, увенчанным лаврами. Гилберт не переступил какую-то недопустимую грань во время процесса.

Мориц Фукс, который тоже работал в Нюрнберге, не повторил пути Келли. Он привез оттуда совсем другие мысли и совсем другой опыт.

В Нюрнберге Фукс служил личным охранником Главного обвинителя от США Роберта Джексона. Ему было тогда 20. Но он уже воевал. Войну закончил в Чехословакии. Был ранен, едва не погиб. Мне довелось с ним встретиться в 2011 году в Нюрнберге. Он много чего интересного тогда рассказал:

«Мы видели так много людей, погибших просто так, без всякой причины. Случайно. И тогда я стал думать, если я выживу, чем я займусь? Во время процесса я узнал ужасные вещи. И были свидетели злодеяний, было множество документов, подписанных конкретными лицами. Они знали обо всем происходящем. На процессе их самих порой приводили в ужас эти страшные вещи, о которых они якобы ничего не знали. Но они знали…

Человек может нести добро или, как в случае с Герингом или Гитлером, зло, абсолютное зло. Надо лишь определиться, на чьей ты стороне. Надо лишь понять, что зло не подлежит никакому оправданию…»

Вернувшись из Нюрнберга, Мориц Фукс сразу поступил в духовную семинарию.

«Опыт войны и опыт процесса помогли мне, и сколько бы мне ни оставалось жить — один день, месяц, год, неважно, — сейчас, в настоящем, я наполню это время добром и служением Богу. У человека может быть единственная достойная цель — отстаивать только то, что истинно, быть честным и справедливым, — сказал он при расставании. — Люди, способные творить зло и подчиняться злу, есть всегда и везде. Нужно не дать им объединиться, как это произошло в гитлеровской Германии, не дать злу вырваться на свободу».

После Нюрнберга психолог Гилберт сказал: «Я думаю, что зло — это отсутствие эмпатии, то есть неспособность чувствовать боль другого». Келли же, как психиатр, обладал хорошо развитой эмпатией. И сумел проникнуть в душу Геринга. Но то, что он там увидел, оказалось ему не по силам. Здесь уместно будет вспомнить Ницше: «Если долго всматриваться в бездну, бездна начнет всматриваться в тебя». Видимо, это и произошло с Келли — он не смог перенести «взгляда бездны». Бездушности. Пустоты.