Как стереотипы заставляют мозг тупеть

И снова мальчики совершали дискриминирующий выбор. При выборе между максимальным доходом для обоих мальчиков и максимальным доходом одного мальчика относительно мальчика из другой группы они добивались максимального преимущества мальчика из собственной группы, даже когда такая стратегия давала этому мальчику меньше денег, чем он получил бы при более справедливом распределении. Мальчики из Оксфорда были соревнующейся с ними партией. Они пожертвовали доходом ради преимущества группы, хотя та группа, которой они стремились принести преимущество, составлена действительно на случайной основе.

И если вы думаете, что только молодежь Оксфорда будет вести себя таким образом, важно подчеркнуть, что за тридцать пять лет с тех пор, как эти выводы были впервые опубликованы, они были воспроизведены более тысячи раз, в сотне различных примеров людей в десятках стран. Не существует вида личности или нации, где люди проявили бы невосприимчивость к минимальному влиянию группы, как оно сейчас называется.

Почему мы так легко совершаем дискриминирующий других выбор? Тэджфел и его ученик Джон Тернер дали простой ответ: из-за нашей самооценки. Мы хорошего мнения о нашей группе, и хорошо думаем о себе, даже если группа минимальная, проходная вроде группы «недооценщика точек».

Когда группа более важна, например, как наша средняя школа, процесс еще проще. Мы составляем хорошее мнение о своей школе, чтобы быть высокого мнения о себе. Это работает со всеми видами групп и объединений – наш район, наш город, возрастная когорта, уровень доходов и так далее. И полюбив нашу группу как часть любви к себе, мы как раз могли бы благоволить к членам нашей группы больше, чем к членам других групп – из-за потребности в самоуважении, развитии группового фаворитизма. Так случилось бы без нашего осознания. Но, кажется, это происходит само собой.

Эксперименты Тэджфела и его коллег зафиксировали несколько глубоких моментов, которые не были очевидны при взгляде невооруженным глазом: наша потребность в самоуважении была достаточно мощной, чтобы заставить нас заботиться даже о тривиальных групповых идентичностях; мы можем дискриминировать других людей, о которых мы ничего не знали кроме того, что они не были членами группы, частью которой мы были, даже когда группа была банальной; и все это верно практически для всех на земле (хотя есть доказательства, что это менее верно для людей из коллективных обществ).

Как легко воспламенить человеческую предвзятость! Ничего особенного не требуется ни от исполнителя, ни от жертвы. Обычного человеческого функционирования – поддержания самооценки – достаточно. Произошло откровение о человеческой психике.

И показывая минимальные условия, необходимые для группового предубеждения, Тэджфел также показал минимальные условия, необходимые для чувства групповой идентичности. Нужно чувствовать данную идентичность, позволить ей завладеть нами и влиять на то, как мы функционируем. Идентификации, связанные с этими условиями, не обязательно грандиозны или логичны. Минимальные угрозы будут делать свою работу. Достаточно быть классифицированным как «переоценщик» – это минимальная угроза, но безусловно, достаточная для того, чтобы активировать идентичность, чтобы сделать ее по крайней мере на время «пронизывающей всю идентичность». Когда дело доходит до угрозы идентичности, мы, люди, наиболее чувствительны.

6

Не так давно я слышал интервью, проведенное Айра Глассом во время эпизода шоу «Эта американская жизнь» на Национальном общественном радио, в котором подчеркивалась значимость центрального скрытого смысла нашего мышления. Под скрытым смыслом подразумевается следующее: если наши социальные идентичности – наша расовая, сексуальная или политическая идентичность, например, глубоко коренятся в местной идентификации так же или больше, чем во внутренних чертах, то они, возможно, будут плохо работать. То есть наше ощущение принадлежности к определенному типу личности и наше функционирование как определенного человека может меняться от одного контекста к другому больше, чем мы думаем.

Развитие наших рассуждений подразумевало такой вариант. Наши эксперименты показали, что так может произойти. Женщины и чернокожие люди работали хуже, когда на них влияла личная идентификация, выраженная угрозой подтверждения стереотипа, а не тогда, когда эта идентификация была устранена. Влияние их идентичности резко менялось от одной ситуации к другой. Тем не менее я волновался. Просто трудно представить, что изменение обстановки может изменить степень, в которой данная социальная идентичность «пронизывает всю идентичность». Можем ли мы найти явления, которые иллюстрируют значительную податливость социальной идентичности в реальной жизни? Вывод стимулирует наше мышление. Иногда в решении проблем отдашь не «полцарства за коня», а полцарства – за хороший пример. И вот здесь произошло интервью Айра Гласса.