Как страшно жить (СИ)

— Смеёшься? Да любое слово на «сас» можно было приравнять к Кучиёсе болтливого Узумаки! — фыркнул Инузука.

— Хм. Ну извини, не знал.

— Как будто если бы знал, то вернулся бы, — второй фырк вышел ещё более выразительным. — Ты всегда был тем ещё засранцем.

— А ты постоянно задирал нос. Кое-что никогда не меняется, нэ?

Киба окинул его неожиданно серьёзным взглядом:

— Да нет, кое-что всё-таки изменилось. Раньше из тебя было слова не вытянуть.

Саске неопределенно пожал плечами. Что на это отвечать и надо ли отвечать вообще, он не знал.

— Так, я понял. Ты идёшь с нами в бар! И рассказываешь, что вы там с Наруто наворотили, пока остальные были в Муген Тсукуёми!

— Э-э?!

Но Инузука уже не слушал, нахально схватив Саске за руку и буквально таща за собой. А сзади ещё и нинкен подталкивал.

— Давай, Учиха, не будь полным засранцем, нам же интересно…

Саске мысленно плюнул и смирился. В конце концов, надо же хоть когда-то попробовать, что это такое — дружеские посиделки в баре с рассказыванием баек.

В предопределённое место ночлега Саске вернулся далеко за полночь, когда благопристойный Хокаге уже посапывал на неожиданно большой и холодной кровати. Учиха явно был выпивши, но насколько пьян — непонятно. Вроде на ногах держится, движения чёткие, взгляд… Неожиданно спокойный и умиротворённый.

— От одного до десяти, насколько ты пьян? — уточнил Какаши, приобнимая.

— Ну-у… — Саске задумался. — Балла на четыре. Меня очень хотели споить. Сильно пахнет?

— Нет. Хм… Не буду уточнять, сколько ты выпил. Буянить, в ванную или спать?

Учиха шало улыбнулся:

— А вариант «сидеть и обниматься» есть в наличии?

— Есть. Сидеть предпочитаешь на кровати или на диване?

— А это принципиально? — Учиха пропустил руки под мышками, обнял. Потерся щекой о плечо, словно огромный кот.

— Нет, — отозвался Какаши, поглаживая его по затылку. — Совсем не принципиально. Пойдём, хотя бы сядем…

Хатаке потянул его за собой, усаживая на кровать. Разгорячённый алкоголем, непривычно расслабленный… А вот пах не очень, одежда и волосы пропитались запахами бара, толпы и алкоголя. Саске и сам это заметил, придирчиво обнюхал рукав рубашки, поморщился. Стряхнул ее на пол. Снова прижался, окутывая жаром молодого сильного тела.

— Боишься, Какаши? — вдруг спросил он.

— Боюсь, — спокойно признался он. — А мне есть чего бояться?

— Ты жить боишься… — Саске протянул руку к маске. — Не меня…

Потянул тонкую ткань вниз. Прижался губами к открывшейся скуле. Остановился, давая возможность оттолкнуть.

— Ты боишься, а я не умею…

Какаши вздохнул, зарываясь рукой в непослушные чёрные волосы — с характером, как их владелец. Такое развитие событий было заметно на горизонте ещё вчера, но всё равно как-то подкралось всё неожиданно.

И оттолкнуть — можно, хотя бы оправдывая опьянением, или вовсе без оправданий, Саске позволял. Но… Хотелось ли?

Какаши чуть сместился в сторону, целуя. Саске целовался не слишком умело — но так жадно, жарко, страстно. Скользил ладонями по плечам, зарывался в волосы, оглаживал спину. И не было в его действиях ни единой нотки отчаяния одинокого человека. И пьяного шального куража тоже не было. Была только жажда, страсть человека, привыкшего во всё окунаться полностью и без остатка.

Как тут устоять? Разумные доводы и привычное стеснение не подавали голоса, полностью опьянённые пылом огненного Учихи.

Стянуть свою водолазку, прижаться кожей к коже. Провести носом по плечу, вдыхая запах — настоящий, терпкий, уже мужской, но с нотками детской чистоты. И едва заметная нотка озона, въевшаяся с чидори.

Идеально.

А Саске и в самом деле полыхал, вспыхивал искрами на каждое прикосновение — как будто и не шиноби, привыкший получать раны и почти утративший чувствительность к боли. Или всё дело в том, что это не боль? Жадничает, почти кусается и при этом невесомо-ласково ведёт кончиками пальцев по старым и ещё свежим шрамам. Прижимается, норовит опрокинуть на кровать — не в желании доминировать, а чтобы прижаться ещё плотнее. Отстраняется на секунду, облизывает непривычно-яркие губы. Выцеловывает, вылизывает грудь, согревает дыханием соски. Жмурится, проминается под руками, как мягкий воск.

Учиха, настоящий Учиха — только они умеют так отшибать мозги…

Какаши оценил шансы, что его просто заездят, решил, что они достаточно высоки. Порадовался, что успел немного поспать. Запустил руки под пояс штанов. «Это же твой ученик! Он совсем пацанёнком прибегал к тебе технику учить!» — вопил внутренний голос. Но… Перекатиться, подмять, выцеловывая гладкую грудь. Ниже, чуть покусывая живот… Стянуть штаны. М-м-м, как вкусно!

Какаши сам не был особо опытным, предпочитая сублимировать с книгами. Но у Саске, похоже, не было даже этого, только погоня за силой и месть. Иначе не стонал бы так сладко, выгибаясь в дугу. Не дрожал бы, словно лист на ветру, от не самых искусных ласк. Не выдыхал бы так, что кости плавились в лужу вслед за мозгами.