Как тебе такое, Iron Mask?

В коридоре стоял кофе-автомат, и даже отсюда был слышен порой раздражающий грохот монет.

– Давайте я сам вам принесу. Экспрессо, американо?

– Эспрессо. В смысле, правильно говорить – эспрессо. Мне американо.

Прозвучало уже не очень хорошо, а Алекс еще и подумывал, что сделать лучше следом: крикнуть, предложить монет или крикнуть и в шутку спросить – он что, арестован, раз и за кофе нельзя сходить?..

Такими темпами допрос, конечно, не кончится никогда, но вряд ли лишняя отлучка следователя сыграет в этом роль. Перед этим они битый час заполняли только обязательный бланк – паспортные данные и прочее. Причем следователь раз пять спросил про гражданство. Кажется, он прямо-таки недоумевал, что гражданство не двойное. Неизвестно, что они все тут думают. Алекс специально показывал студенческую визу в загране, чтобы убедить, что в Великобритании он живет только вот по этому документу.

THEO: дорогой алекс я очень сожалею о твоей потере

ALEX: спасибо тео

THEO: я и моя семья вместе с тобой в наших молитвах

ALEX: боже тео никогда не видел чтобы ты молился

ALEX: твоя семья в курсе не только обо мне но и о моей роли в политической заварушке?

ALEX: кайф

THEO: еще раз прими мои глубокие соболезнования

ALEX: глубокие звучит особенно хорошо

THEO: вот ты отмороженный

ALEX: ладно извини просто сейчас трудный момент

Всё, наконец – кофе. Продолжается. Раунд второй.

– Почему вы уехали с места происшествия?

– Ваши сотрудники меня увезли.

– Нет, они сказали, что вы сами изъявили желание уехать. Ну да вы свободный человек. Свободный человек в свободной стране.

– Мне непонятно, почему вы все время иронизируете.

– Однако вы сорвали опознание.

– Я вам уже два раза объяснял, что человек, который ко мне вышел, сказал, что мне не обязательно заходить в квартиру…

– Какой человек?

– И потом, откройте интернет. Любой сайт. Хотя бы «Википедию». Миллиард фотографий моего отца. Опознавайте сколько влезет!

– Таковы правила.

– Есть еще охрана. Соседи…

Все это звучало, конечно, так себе: охрана отца, насколько знал Алекс, так и не появилась, а соседи – ну какие там могут быть соседи; и, кстати, гугл не знал никакого «всемирно известного» художника-акциониста Акима.

– Нет, официально опознать могли только вы.

– Ну хорошо, хорошо. Я уклонился от опознания, потому что я человек тонкой душевной организации. Вы же, наверное, в курсе? Запишите в протокол так.

Следователь предпочел не услышать отчаянного ерничанья.

– Что вы знаете о титуле «Верховный комиссар»?

– Ничего. – Алекс громко отхлебнул кофе.

– Ваш отец принял на себя в последние сутки эту неконституционную должность.

– Очень хорошо. Вы ждете от меня какой-то реакции? Я должен это осудить? Я что, ООН?

– Алексей Михайлович, я понимаю, что вам трудно, но давайте все-таки…

– Пишите: нет. Я ничего не знал.

– И вы это не обсуждали?

– Нет, мы это не обсуждали.

Тут самое время спросить «а что обсуждали?», но перед следователем то ли не стояло такой задачи, то ли он не догадывался, продолжая зарываться в идиотизм и нудно выспрашивать: «Неужели вы не читали в газетах?»

А жаль. Алекс, пожалуй, рассказал бы даже и про стихи. Зафиксировал бы их. В документах. В архивах.

– Скажите, пожалуйста, какое это имеет значение? Теперь? Знал, не знал… – не выдержал Алекс. – Вы меня, что ли, хотите записать в участники заговора?

– Ответьте на вопрос.

– Отвечаю. Нет, я читаю в основном английскую прессу, я так привык. Я ей больше доверяю. Ничего, это еще не измена родине, нет?.. Там писали и пишут просто: вице-премьер. То есть по бывшей должности. Ну, или «член временного комитета». Или как там. В принципе, я вам могу сейчас английских формулировок поискать.

– Вице-премьер – не бывшая должность, а действующая.

– Действующая? Вы это серьезно? Что за цирк вы тут устраиваете?.. – Алекс перешел в наступление.

Гарри Поттер ничего не ответил. Кажется, обиделся. Засопел. Оскорбленный ботаник. Быстренько вбивает на компьютере.

– Кстати, а я вас теперь хотел спросить. [Mr. P.]-то жив или как?

Алекс подбросил вопрос, как дров в костер, – в порядке провокации (потому что на самом деле это не имело никакого значения). Но следователь глянул на него таким диким взглядом, как будто в этой комнате, под этим портретом, произнесено нечто неприличное.

– А почему вы спрашиваете? Это не имеет отношения к делу.

– Вы так думаете?..

Чтобы закрыть тему, следователь еще долго что-то писал или заполнял.

– Алексей Михайлович, я предлагаю вам ознакомиться с видеозаписью, приобщенной к делу. Только вы перед этим должны дать согласие, что соглашаетесь просмотреть ее без понятых.

– Это видео из квартиры?

Алекс спросил абсолютно спокойно и стерто, хотя все в нем опрокинулось.

– Нет.