Как ты там?

Ольга же в этот день проснулась в плохом настроении, которое с каждым часом всё ухудшалось, а когда принялась разбирать свои с Виктором фотографии, то и обнаружила мексиканский сувенир. Тогда у неё и возникло острое желание заявиться на свадьбу и бросить эту штуковину в лицо бывшему жениху, а без труда выяснив место проведения банкета, она просто села на мотоцикл и поехала, решив действовать по ситуации. Талисман лежал в нагрудном кармане – именно рядом с ним она и заметила возникший перед ней бело-розовый шар, впорхнувший в наполненный гостями банкетный зал при её появлении во время грозы. А за мгновение до этого, когда она только распахивала входные двери, прямо над ней сверкнула молния. Ольге даже показалось, что она обтекла её и ворвалась внутрь в виде маленького сгустка ярости, вытянутого прямо из сердца. Она даже показала нам обгоревший кусочек дерева – всё, что осталось от её части свистульки.

– Я тогда даже испугалась, что в меня бес вселился, в церковь потом сходила, – сказала она, когда мы пили чай, – Но никакого отторжения служба в храме у меня не вызвала. Хотя не удивлюсь, если меня теперь сочтут ведьмой, которая испортила свадьбу.

– А ведь это ты, Илья, невесту спас от молнии, – заметил я.

– Может, именно поэтому Виктор со мной и не расплатился? – усмехнулся он мне в ответ.

После визита к Ольге мы ещё долго обсуждали детали событий того вечера и как они неслучайно сложились в общую картину, будто действительно оказались притянуты друг к другу благодаря её энергии ярости и отчаяния.

– Это всё не просто так, – заключил Илюша, – И она сама ничего про себя не знает. Что-то мы забыли про прабабушек у неё расспросить, наверняка одна из них где-нибудь колдовала, на севере России…

Мой друг явно запал на неё, а возможно его влечение к необычным женщинам являлось последствиями психологической травмы, переосмысленной реакцией на давнее приключение нашей юности, когда мы чуть не оказались в плену у крымских сирен. Он ещё несколько раз встречался с ней, приглашал в театр и даже пытался помочь организовать выставку её картин, на которых люди, постепенно заменяя части своих тел искусственными деталями, переделывают себя в роботов или андроидов – это как кому удобнее воспринимать. Но в начале лета Ольга вдруг покинула город, это случилось так же неожиданно, как и её исчезновение после своего эффектного появления на свадьбе. Илюша пару месяцев волновался, не натворила ли она ещё каких дел, но затем увлёкся певицей из Минска и стал забывать о ней.

Спустя год мы узнали, что, вернувшись из Непала, Ольга ведёт теперь курсы психологического тренинга и избавляет людей от разного рода зависимостей. Курсы заключались в том, что она вывозит небольшую группу с палатками куда-то очень далеко от цивилизации, а через месяц они возвращаются уже немного другими.

– Не хочешь в такой поход с ней сходить? – с иронией поинтересовался у меня Илюша, а потом сам серьёзно ответил, – А я бы с ней совершил горный трек вокруг Аннапурны, надо будет ей позвонить…

И хотя они даже о чём-то договорились, Илюша слишком поздно понял, что если он собирается и дальше удерживать своё агентство, то должен оставаться в Москве. Ту поездку пришлось отменить, и когда это случилось, я впервые увидел в глазах у моего друга усталость. Усталость от этого города, от его обитателей и их странных желаний, которые Илюша пытался воплощать ради развлечения людей, уставших ещё больше, чем он.

А ведь нам обоим было на тот момент только тридцать два года.

Гости на даче

Не так-то просто в пятницу вечером улизнуть со студии, потому что на Мосфильме, все, бывает, сидят по своим кабинетам часов до девяти, а то и задерживаются допоздна. Особенно печально наблюдать за этим зимой, когда в десять вечера усталые девушки поодиночке выходят куда-то в пургу и ждут потом автобусы на остановке, такие измученные и потерянные.

Но сейчас стоял конец мая 2007 года, город уже шагнул одной ногой в лето, а мне повезло, что Режиссёр, у которого я работаю, ещё вчера уехал к себе на дачу и сегодня я собирался совершить тоже самое действие, осложняемое тем, что за работой трёх студийных сотрудников следили Гадские Сёстры. Ими я называл двойняшек Вику и Риту, которых пожилой Режиссёр, сам ни с кем не ругаясь, использовал в качестве репрессивного механизма.

Как человек, который ещё годы назад решил для себя, что он не хочет больше врать или говорить неправду, я оставался в затруднительном положении. Если бы я просто сказал, что уже сделал всё на сегодня, они загрузили бы меня какой-нибудь очередной хренью – все знают, что объём работы никогда не может иссякнуть. Поэтому ещё вчера я предупредил их, что мне надо будет уехать по семейным делам, а сегодня в четыре дня просто собрался и попрощался с ними.

И тут же началось:

– А ты куда?

– А почему так рано?

– А ты всё закончил?