КАК УБИТЬ ЧИТАТЕЛЯ

Типы преступников. Столько, сколько было задействовано, вряд ли существует на са́мом деле. Всех национальностей, возрастов, классов, профессий, темпераментов, моральных устоев, уровней образования и умственного развития, и только слугам решительно возбраняется посягать на жизни других действующих лиц, словно это специально оговорено условиями найма и поставлено под контроль объединённого профсоюза кухарок, горничных, гувернанток, дворецких, садовников и семейных врачей. Да что там говорить, если уже в первой трети прошлого столетия, именуемые «золотым веком детектива», автор знаменитой фразы «Элементарно, Уотсон!» английский беллетрист Пелли Вудхауз констатировал, что убийцу просто неоткуда брать, разве что преступление совершил бы тот, кого в книге нет, в частности, хитроумные издатели, не идущие дальше титульного листа, а некий безымянный француз язвительно заметил, что хотел бы написать вещь, в которой убийцей будет читатель. Идея блестящая, но сродни идее о слуге‑убийце, то есть неосуществимая. Об убийцах, замаскированных под сыщиков или ведущих рассказ от первого лица, теперь даже подумать неловко, после того что сотворил Кристиан Бала, самый настоящий убийца‑писатель, именно так, прежде убийца, а уж потом хоть кто, хоть второй поляк на папском престоле в Ватикане.

Сыщики. Здесь есть ещё из кого выбирать. На сегодняшний день в расследовании преступлений определённо не задействованы слепоглухонемые квадроплегики, замужние женщины‑ассенизаторши и груднички‑тройняшки, а также отставные генералиссимусы, беженцы из мирных, процветающих стран и спившиеся частные детективы исламского вероисповедания. Пожалуй, и всё.

И, наконец, жертвы. Как и с преступниками, невозможно вообразить типаж, который миновала бы участь сия. Даже лучшему сыщику всех времён и народов Эркюлю Пуаро не удалось умереть своей смертью, что тут о всяких простаках-свидетелях и го́ре‑шантажистах говорить. Некоторые особо кровожадные авторы даже слуг не щадили! С повсеместным же распространением серийных убийств, совершаемых, как уже было сказано, из любви к искусству, в жертвы можно назначить кого угодно, хоть самого́ повествователя, и не только в вымышленном мире детективного произведения.

Так я думал, дружище читатель, очутившись однажды посреди выжженной пустыни, оставшейся после Эдди, Арти, Эгги, красотки Элли из Огайо и сонма других, сплошь и рядом англосаксов, и перебиваясь жалкими крохами, годными разве для книжек-минуток, так я думал вплоть до того дня, когда пришла весть о смерти девяти моих читателей.

Это была великолепная подсказка. Единственным, кого ещё не додумались убить детективщики, было главное действующее лицо — читатель. Читателя нельзя было сделать убийцей, точнее, убийцей из данной конкретной книги, технически невозможно, да ещё так, чтобы он не выглядел полным кретином сродни слуге‑убийце, однако ничто не мешало сделать его бездыханной жертвой и по книге, и наяву, надо было только привести в движение маленькие серые клеточки. Мотив? Его у меня было побольше, чем у Криса Бала: добавить пусть малозначительный, но новый штрих в полотно детективного жанра. И не суть важно, что он наговорил на диктофон целую повесть, а у меня получится выжать максимум три тысячи слов, разница в приоритетах очевидна, по-моему. Способ? Тут серым клеткам потребовался стимул в виде табака на две трубки, и я внутренне содрогнулся, представив Арти и Эгги, о ужас, живущими во грехе и творящими в соавторстве. Полагаю, вас в этом месте тоже проняло, ваше читательское святейшество?