КАК УБИТЬ ЧИТАТЕЛЯ

Теперь о ловушке, в которую автор и убийца в едином лице должен был заманить читателя и жертву, неделимого в двух ипостасях. Каким образом последнего можно было заставить перелистывать страницы как дитя малое — слюнявя пальцы, и тем самым заглатывать яд? Сделать вид, что первый — левша, и тогда правши, а к ним относится 85 процентов читателей, не преминули бы проверить, каким всё-таки пальцем переворачивают страницы эти неловкие в движениях, дискомфортные леворукие, почему-то считающие себя более интеллектуальными, одарёнными личностями. Лично я до мозга костей праворук, праворук обоими полушариями, и даже рождённый без правой руки не научился бы писать левой, если б при этом у меня наличествовала правая нога. Правда, при подобном раскладе мне стоило бы труда выдать аплодисмент известному герою Сэбби Жапризо, которому «всю жизнь казалось, что левши сумасшедшие, злые и скрытные, как и те, кто грызёт ногти».

Ну, пойду собирать чемоданы. Оформил на последние деньги шенгенскую визу и купил билет на чартерный рейс в Варшаву, не исключено, попробую остаться там навсегда, потому что у поляков нет ни смертной казни, ни пожизненного заключения. Быть может, попробую написать первый в мире бессюжетный детектив, хотя трудно избавиться от ощущения, что нечто похожее встречалось у Джимми Чейза, надо бы проверить для очистки совести. Доведётся натолкнуться, не приведи дьявол, на Бала́, руки ему ни за что не подам, даже левой. Интересно, насколько зловеще прозвучало бы на шипяще‑жужжащем славянском наречии Речи Посполитой «Как убить читателя»? Это я с того, что на главенствующем языке шенгенской зоны — английском — слово «леворукий» заодно означает «зловещий», если мне не изменяет та пакостная «пятая колонна» левополушарных опять‑таки маленьких серых клеточек, что отвечает за долговременную, безвозвратных школьных лет память.

Постскриптум. Говорят, на Западе наличные не в ходу, поэтому обзавёлся кредитной картой за номером 44004301496542, который, изобилуя четвёрками, показался мне каким‑то неслучайным, символико‑знаковым что ли. Не покажется ли он таковым и тем из моих читателей, кому выпадет удача благополучно перевернуть последнюю страничку данного сочинения?