Как убить литературу. Очерки о литературной политике и литературе начала 21 века

Кому принадлежат эти руки? читателям? литературному сообществу? государству? провидению, хранящему серьезную русскую словесность от спиливания, гниения и высыхания?

Не знаю. Я просто гляжу на эти руки на обложке. Смогут ли они и дальше поддерживать литературу? Сможет ли она дальше зеленеть и плодоносить? Хотелось бы верить.

«Дружба народов». 2018. № 2

«Ура! Мы побеждены!..»

У нас, похоже, сезон белых флагов. Куда ни глянь, из каждого критического окопа лезет палка с белой тканью.

Ну да, дела последний год идут не блестяще. Материальная база сдувается, как проткнутая шина. Одна за другой закрываются премии – «Дебют», «Русская премия», «Поэт»… «Букер» снова бродит в поисках спонсора. В толстых журналах перестают платить гонорары – даже те символические, какие платили прежде. В издательствах не лучше: роялти – если начисляются – всё больше из серии «детишкам на молочишко». Сама литература пока еще цветет и плодоносит, но долго на одних волонтерских и полуволонтерских усилиях ничего плодоносить не может.

Сам иногда загрущу и напишу что-то вроде «Как убить литературу»…

Но одно дело – попечалиться, побурчать немного на времена (понимая, что идеальных времен никогда для русской литературы не было и не будет). И другое – торопливо, чуть ли ни радостной скороговоркой объявлять капитуляцию. Капитуляцию писательства как профессии, как цеха с его гамбургскими счетами. Кому, действительно, нужен этот гамбургский счет, если он не подкреплен счетом в банке – или хотя бы счетом лайков?

Почти год назад, в августовском «Барометре», я писал о литературных курсах.

О том, что они стали одной из главных примет литературных 2010-х. Что дело это полезное, если не превращать в коммерческую «замануху». Что вряд ли большинство завтрашних прозаиков выйдут из литературных курсов, но что-то эти курсы, безусловно, изменят.

Сергей Оробий откликнулся на это в «знаменском» «Переучете».

Дело ведь в том, что писательские курсы – только верхушка айсберга. Автор обзора (то есть я. – С. А.) похож на человека, который, выйдя на крыльцо своего дома, озабоченно хмурится на столбик термометра – тогда как за его спиной с ближайшей горы несется снежная лавина. Мы переживаем даже не писательский бум, а настоящую революцию – при том, что меняется само понятие «писатель» («Знамя». 2017. № 3).

Далее Оробий ссылается на Кирилла Мартынова, который предлагает ввести термин «повседневный писатель» для писателей-любителей, которые ежедневно пишут что-то в сетях, «получают свою порцию славы в виде лайков и немедленно становятся известными» среди таких же «повседневных писателей»[105].

Что сказать?

С Кирилла Мартынова спрос в данном случае невелик: он не в литературе. Желает ввести термин «повседневный писатель» – let it, как говорится, be. Больше терминов хороших и разных. Но вот когда Сергей Оробий – коллега и собрат по литературному цеху – уверен, что любительское писательство, получившее сетевую трибуну, меняет само понятие «писатель», это симптом тревожный.

Казалось бы, что – первый раз литература переживает подобный наплыв любителей? И в двадцатые прошлого века это было – вспомним «Армию поэтов» Мандельштама. И в шестидесятые-восьмидесятые: «В этот час сто тыщ графоманов садятся писать стихи…» (Давид Самойлов). И никому в голову не приходило утверждать, что эти периодически сходящие лавины и поднятая ими снежная пыль как-то меняют понятие «писатель» или «поэт», как пишет Оробий.

Но это еще не беда, это еще не белый флаг – так, краешек; некоторые идут дальше.

Вот зарисовка «Футбол и поэзия», которой делится поэт и редактор «Детей Ра» Евгений Степанов. Привожу полностью.