Как устроен мир на самом деле. Наше прошлое, настоящее и будущее глазами ученого

Сочетание научных достижений и расширение технических возможностей означает, что теперь мы подходим к любому сложному процессу, для которого характерно многогранное взаимодействие природных факторов и действий человека, вооруженные глубокими и постоянно расширяющимися знаниями. В то же время нам приходится учитывать и неприятные пробелы в наших знаниях, и сохраняющиеся неопределенности, которые значительно затрудняют любую решительную реакцию. Напоминанием об этой реальности может служить распространение и последствия COVID-19, преподнесшие нам много печальных уроков в мировом масштабе.

Мы оказались неподготовленными — до такой степени, что удивились даже те, кто ожидал серьезных проблем, — к событию, практически неизбежное наступление которого можно было предсказать с почти 100-процентной надежностью: в 2008 г. я писал об этом в своей книге о глобальных катастрофах и трендах и даже верно указал время[553]. Несмотря на то что мы почти мгновенно расшифровали полный геном нового патогена, реакция национальных систем здравоохранения была очень разной, от «все как обычно» (Швеция) до драконовских (но запоздалых) локдаунов в масштабах страны (Италия, Испания) и от отрицания (США в феврале 2020 г.) до первоначальных успехов, обернувшихся последующими проблемами (Сингапур)[554].

Тем не менее это явление, которое с 1950-х гг. мы три раза наблюдали в мировом масштабе, является природным и самоограничивающимся: даже без всяких вакцин любая пандемия рано или поздно заканчивается — когда патоген заразит относительно большую долю населения или мутирует в менее вирулентную форму. В отличие от пандемии, глобальное изменение климата — это чрезвычайно сложное явление, конечный результат которого зависит от нашего далеко не совершенного знания взаимодействий между многочисленными природными и антропогенными процессами. Поэтому в ближайшие десятилетия нам потребуются новые наблюдения, новые исследования и гораздо более совершенные климатические модели, чтобы получить более точные оценки долговременных тенденций и наиболее вероятных последствий.

Верить в то, что наше понимание этой динамичной, многофакторной реальности достигло уровня совершенства, — значит путать науку о глобальном потеплении с религией климатических изменений. В то же время для эффективных действий нам не нужен бесконечный поток новых моделей. Уже сейчас у нас есть масса возможностей уменьшить потребление энергии в домашнем хозяйстве, на транспорте, в промышленности и сельском хозяйстве, и нам следовало бы вводить эти энергосберегающие и сокращающие эмиссию газов меры еще несколько десятилетий назад, независимо от опасений по поводу глобального потепления. Стремление экономить энергию, меньше загрязнять воздух и воду, обеспечить более комфортные условия жизни — это постоянный императив, а не внезапная отчаянная реакция, направленная на предотвращение катастрофы.

Самое интересное, что мы по большей части не принимали мер, которые могли бы ограничить долгосрочные последствия изменения климата и которые должны были быть приняты даже в отсутствие угроз глобального потепления, поскольку они ведут к экономии и обеспечивают больший комфорт. Более того, мы сознательно внедряли и рекламировали новые способы преобразования энергии, которые увеличивали потребление ископаемого топлива и, следовательно, выбросов CO₂. Показательным примером таких ошибок и действий могут служить непростительно неудовлетворительные строительные нормы в странах с холодным климатом и широкое распространение внедорожников.

Наши дома рассчитаны на долговременное использование (в Северной Америке должным образом построенный и обслуживаемый дом с деревянным каркасом и бетонным фундаментом простоит больше 100 лет), и поэтому соответствующая теплоизоляция стен, окна с тройным стеклопакетом и эффективная система отопления открывают уникальную возможность долговременной экономии энергии (и следовательно, уменьшения выбросов углерода)[555]. В 1973 г., когда ОПЕК в четыре раза повысила цены на сырую нефть, большинство домов в Европе, Северной Америке и на севере Китая имели окна с одним стеклом; в Канаде окна с тройным стеклопакетом планируют сделать обязательными не ранее 2030 г., а провинция Манитоба, первая потребовавшая оснащения домов высокоэффективными (с КПД больше 90 %) котлами, работающими на природном газе, сделала это только в 2009 г., через несколько десятков лет после того, как эти устройства появились в продаже[556]. Было бы интересно узнать, у скольких делегатов из стран с холодным климатом, приезжающих на международные конференции по глобальному потеплению, в домах установлены тройные стеклопакеты с инертным газом, надежная теплоизоляция стен и газовые котлы с 97-процентным КПД? Не менее любопытно, у скольких людей в жарких странах достаточно герметичные окна, чтобы их неаккуратно установленные и неэффективные оконные кондиционеры не расходовали зря охлажденный воздух?