Как увеличить личную силу

Сила воздействия информации знакома каждому, но наука упорно не желает считаться с этой силой, окружая ее бесконечными оговорками и отводя ей роль второго плана. Наука крайне скептически относится к тому, что трудно измерить, и особенно к тому, что при одинаковом использовании дает разные, порой противоположные результаты. У ученого обязательно возникнет когнитивный диссонанс, когда несколько разных экспериментаторов получат разные результаты при проведении идентичных экспериментов. Он рефлекторно объявит исследуемый феномен несуществующим.

Лучше всех понимают психологов химики. Когда я работал в университетской химической лаборатории, у меня за стеной трудился синтетик от Бога. Так вот для нужд органического синтеза он пользовался немецкими книгами выпуска тридцатых годов двадцатого века. Потому что стадии синтеза в них были описаны с подробностями, которые считаются несущественными и опускаются в современных изданиях. Бывали случаи, когда к нему приходили аспиранты и говорили, что ничего не получается. Тогда он советовал брать другую воду. Какую другую, она же вся одинаковая, из дистиллятора? А он настаивал, возьми ДРУГУЮ воду. Я представляю лицо программиста, которому посоветуют сесть за другой компьютер, если у него что-то не получается. Кстати, именно среди ученых-химиков наиболее высок процент интересующихся мистикой. Они регулярно сталкиваются с ситуацией, когда в одном и том же помещении работаешь с одними и теми же реактивами, а результат получается разным. Для химии нужно иметь "хорошие руки", которые также не коррелируют с глубиной знания предмета. Эту загадочную способность невозможно ни измерить, ни оценить на экзамене. Химия, как и психология, это лишь отчасти наука. По большей части это искусство, для которого главным требованием является талант.

В психологии, особенно когда речь идет о суггестии, критически важным является наличие врожденной способности считывать и подавать сигналы. Почему врожденной? Да потому что, я уверен, никто не знает и одного процента сигналов, которыми обмениваются люди, а, следовательно, не может научить с ними работать. Сигналом может быть все что угодно — прищур глаз, обертон голоса, едва заметный наклон тела… Сигнал может передаваться с веществами, испаряющимися с кожи и слизистых оболочек. Также вполне возможно, что роль играет не только формула вещества, но и пространственное расположение частей молекулы. То есть сигнальным может быть вещество, представленное стереоизомерами в определенном процентном соотношении.

Да, пахнут далеко не все, но "пахнет" это обозначение осознанного восприятия, а для действенного сигнала, наоборот, лучше быть неосознаваемым. Проходящая девушка обдает стоящих мужчин шлейфом феромонов, которых они осознанно не фиксируют, но все равно начинают волноваться. Количество молекул в послании не важно, важно качество. Ключами одинакового размера можно открывать и маленький сейф, и большую квартиру. Размер ключа значения не имеет.

Но наибольший ужас для исследователя в том, что ключом чаще всего является комбинация сигналов. Фактически это приговор для попыток научного исследования феномена. Подобрать ключ к известному шифру иногда бывает возможно, во всяком случае можно попытаться. Но подобрать ключ к шифру, алгоритм которого неизвестен, даже не стоит и пробовать. Какая молекула, срывающаяся с кожи, нужна в дополнение к интонации голоса? И какой ширины должна быть полуулыбка в дополнение к ноге, закинутой за ногу? И под каким углом при этом должна быть голова? Также не забудьте, что все эти мелочи различны для разных людей. Среди успешных гипнотизеров вы не найдете похожих как две капли воды. Скорее наоборот, все они будут очень разными.

Самый результативный гипнотизер всех времен и народов — Милтон Эриксон — выглядел совсем не внушительно, не чеканил слова твердым голосом и никого не подавлял своей волей. Но при этом он за свою жизнь помог примерно тридцати тысячам человек. Однажды он навсегда избавил от некупирующихся медикаментами болей раковую больную, мимиходом, идя по коридору клиники по своим делам. Его упросили заглянуть в палату, где он провел всего несколько минут и сказал всего несколько фраз. Какая тут, к черту, медицина, научная психология и глубокое понимание процессов, происходящих в мозгу! Да были люди в сто раз больше него знавшие о мозге, но при этом не умевшие сделать ровно ничего похожего. Учеников, хоть сколько-нибудь приблизившихся к нему по мастерству, у него, кстати, тоже не было.