Как в кино

Положа руку на сердце Лиза не была до конца уверена, что они не застанут в осиротевшем доме Антона. Тогда Романа может «бомбануть», как он иногда выражается, и лучше этого не видеть. Оставалось надеяться на Асино благоразумие, она ведь не кокетка и не дурочка, не станет специально стравливать мужчин.

«Или я просто не хочу его видеть?» – подумала она о Шестакове и не нашла ответа.

Уже несколько дней он не давал о себе знать, и Лиза не могла достоверно представить, как поведет себя при встрече. Состоится же она когда-нибудь? Хотя бы случайно они должны столкнуться. Хотя… До того как она пришла в его дом, они ведь ни разу не виделись. Ей запомнилось бы его лицо…

Внезапно сбилось с ритма сердце: «А вдруг он тоже умер?! Господи… Нет! С чего бы? А что я знаю о нем? Что, если он был болен, а мы и не догадывались? Кто сообщил бы нам о его смерти?»

– Страшно жить одному, – проговорила Лиза, чтобы звук хотя бы ее собственного голоса подтвердил: она не в вакууме. – Надо зайти к нему… Хотя бы просто убедиться, что все в порядке.

– Ты с кем разговариваешь? – спросил Роман, усевшись с ней рядом. Успел услышать окончание фразы, открыв дверцу.

Она отозвалась старой шуткой:

– С умным человеком… Поехали?

Уже выехав из поселка, брат все же не удержался:

– С кем все в порядке? Ты громко говорила…

Врать ей сейчас не хотелось, хотя придумать правдоподобную версию не составило бы труда.

– С Антоном. Если он не с Асей, то где же?

– Ну да, странно, – буркнул Роман. – Только мне не хочется проверять. Ты уж сама зайди к нему, если так беспокоишься.

– Зайду. Может быть. Сейчас важнее помочь Асе.

Быстро взглянув на нее, он улыбнулся с благодарностью:

– Спасибо, что не пилишь меня больше.

– Да я и не пилила! Так – провела пилой разок…

– Мне хватило. Думаешь, я сам не корил себя? А почему ты вдруг перестала отвергать Асю? Из-за ее бабушки?

Она покачала головой:

– Я прочитала ее рассказы. И поняла, что она куда глубже, чем кажется на первый взгляд.

«И глубже Вари», – добавила она про себя, но с братом не поделилась.

Если Асе хватит ума, она тоже не станет требовать, чтобы Роман выжал из себя остатки прежней любви. Впрочем, нужно ли ей это вообще? Вот вопрос… Когда Ася была у них в гостях, Лиза не заметила в ней даже искры интереса к нему. Скорее наоборот: в какой-то момент показалось, что ее брат неимоверно раздражает эту девочку и она посматривает на него с неприязнью. А может, и не показалось…

Лиза даже засомневалась: не зря ли взяла его с собой? Асе и без того тяжко, она ведь любила бабушку, это то и дело проскальзывало в ее словах. А тут еще и присутствие неприятного человека придется терпеть! Ей самой, конечно, трудно представить, чтобы брат был несимпатичен кому-то, но весь мир вовсе не обязан любить Романа Воскресенского!

Покосившись на его четкий, красивый профиль, Лиза, не заметив того, улыбнулась и пообещала то ли ему, то ли себе: «Все будет хорошо!» И даже не заметила затасканности этой бессмысленной фразы…

* * *

– Послушай, я знаю, что ты ждала только Лизу, но я увязался с ней, ты уж прости… Мне просто хочется быть рядом в такое время. Не злишься?

Чуть запрокинув осунувшееся личико, Ася смотрела на него серьезно, без обычной усмешки, и Роман внутренне замер, угадав, что сейчас прозвучат слова, которые определят их отношения на ближайшее будущее. Беззвучно взмолился: «Не гони меня! Прошу тебя, позволь быть рядом… Я не знаю, почему это так важно для меня. Неделю назад ты ничего не значила для меня, это правда. И я не найду ответа, если ты спросишь: отчего все изменилось? Что стало нашей точкой невозврата? Твоя проза? Твой портрет, нарисованный моей рукой? Или просто хлопок твоей двери за моей спиной? Не представляю…»

– Нет, конечно, – ответила Ася так же серьезно. – Спасибо, что приехал. Я как-то совсем… потерялась. Не представляю, что делать.

– Лиза все возьмет на себя, не волнуйся. Похороны… Мы это уже обсудили. А я…

Договорить почему-то не смог, дыхания не хватило. В серых Асиных глазах угадывалось ожидание, только Роману не удавалось понять: чего же она ждет?

– А ты? – произнесла она безо всякого выражения, и в этой нарочитой нейтральности почудился страх.

Он заставил себя проявить решимость:

– Если позволишь, я буду с тобой. Чтобы ты больше не потерялась.

– Почему?

– Что именно?

– Почему ты вдруг ведешь себя, как… друг? Ты ведь так орал на меня… Бросил на Ярославке… Потом…

– Не продолжай! – взмолился Воскресенский. – Я вел себя, как свинья. Но клянусь, я исчерпал запас скотства… Больше ничего подобного не случится. Никогда. Я ведь, в общем-то, хороший парень.

– Я знаю…