Как в СССР принимали высоких гостей

В марте продолжался подбор мебели для помещений, предназначенных для приема Амануллы-хана. Так, из Нескучного дворца были изъяты драпировки, тюлевые гардины и бархатная дорожка, из Музея изящных искусств – большой восточный ковер, три французских гобелена и два коврика, из Исторического музея – ковры, из Оружейной палаты – три ценных гобелена для спальни королевы. Под «энергичным нажимом» оперативного отдела ОГПУ ЦСУ возвращает два ковра, китайский шкафчик и т. д. Забирали ценную мебель и непосредственно из квартир советских работников [35]. Так, с заведующим финансовой частью ЦСУ СССР т. Тарасовым велись переговоры по изъятию из его квартиры «туалета» из белого гарнитура, при этом выяснилось, что в Историческом музее

НКИД «забронировал» три гарнитура мебели (из красного дерева, из карельской березы и один «золотой»), восемь ковров и две вазы, в Третьяковской галерее – два неполных гарнитура красного дерева, в Оружейной палате – двенадцать кресел из гостиной апартаментов наследника и восемь гобеленов (из них три представляли особую ценность (Бове). Музей народоведения должен был поделиться одним книжным шкафом французской работы из красного дерева, имеющим большую музейную ценность, одним зеркалом красного дерева, несколькими гобеленами и т. д. [36].

В музее-усадьбе Архангельское представитель НКИД отобрал для оборудования особняка к приезду падишаха золоченый гарнитур мебели в стиле Людовика XVI [37]. Одновременно с ремонтом помещений в Москве, в частности, на Софийской набережной в срочном порядке приводили в порядок мостовые [38]. Кроме того, комиссия ЦИК СССР по приему падишаха признала «желательным переименовать Трубниковский и Спасо-Песковский переулки в улицу «Независимого Афганистана» [39].

В акте № 250 от 25 апреля 1928 года содержится список вещей, переданных ГИМ Народному комиссариату по иностранным делам во временное пользование до 15 июня 1928 года. Среди вещей были: канделябры золоченой бронзы со стрелками (2); канделябры бронзовые настольные (2); двусвечник с экраном эпохи Николая 1(1); канделябры; гостиная мебель в стиле ампир, золоченная по левкасу и т. д. [40].

Таким образом, с помощью музейных экспонатов был решен вопрос об убранстве особняков, подготовленных к приезду падишаха. Следует отметить, что музеи не собирались по окончании визита Амануллы-хана «дарить» НКИД отобранные для падишаха вещи, многие из которых изымались непосредственно из выставочных залов, что заметным образом нарушало систему научно-просветительской работы, а «пустоты» в экспозиции вызывали к тому же вопросы посетителей. В связи с этим 11 июня 1928 года Главнаука (Главное управление научными, научно-художественными и музейными учреждениями Наркомпроса) обратилась к Карахану с просьбой отдать распоряжение «о возврате в музей <…> всех художественных предметов, выданных музеями и в первую очередь изъятых из экспозиции» [41].

В связи с тем, что ответа на обращение от 11 июня не последовало, Главнаука вновь обращается в НКИД, теперь уже лично к Чичерину, с просьбой о возвращении музеям взятых вещей (16 июля 1928 года) [42]. К 5 ноября ГИМ не получил большинство памятников, предоставленных во временное пользование НКИД. В ответ на требования музеев НКИД лично Карахан и Флоринский обращаются в президиум ЦИК СССР с просьбой вынести постановление о закреплении за НКИД отобранных для приемных комнат дома по Спасо-Песковскому, 10 мебели, бронзы и фарфора (с оговоркой, что предметы, имеющие важное музейное значение, будут музеям заменены, так как указанный дом наилучшим образом отвечает представительским целям и других подобных домов в Москве нет) [43].

Немало проблем вызвало размещение падишаха и его свиты и в Ленинграде. Первоначально (конец февраля – начало марта 1928 года) предполагалось использовать с этой целью Зимний дворец, Шереметевский и Елагинский дворцы. Шереметевский был исключен сразу, что касается Зимнего, то, по мнению организаторов приема, на оборудование в нем апартаментов потребовались бы значительные средства и время. «Нам указали, – вспоминал Д.Т. Флоринский, – на спальню Александра II. Мрачная комната, потерянная среди пустынных зал и выходящая в сумрачный внутренний двор с облупившимися стенами. Нет воды, маленькая уборная в виде углового шкапа. В смежной комнате, роскошно расписанной и позолоченной, которую пришлось бы предоставить королеве, вовсе нет уборной. Мебель представляет, безусловно, большой исторический интерес, но вряд ли ей можно сейчас пользоваться, не рискуя ее сокрушить, нет кухни. Для размещения хотя бы ближайших лиц свиты пришлось бы проделать чрезвычайно большие переделки. Нет также никакой возможности использовать апартаменты Николая II, которые совершенно опустошены. Ввиду изложенного приходится отказаться от размещения падишаха в Зимнем дворце. Мы остановились на Елагинском дворце» [44].