Как вернувшийся Данте

Гермес (вестимо) – простецов и за нос водит (как девственница – Единорога), и за руку; Гермес, (вестимо) – бог лжецов и торговцев, воров и проходимцев (но и – мореплавателей: тех, кто якобы легко переходит в лицедействе – из ипостаси в ипостась); Гермес (вестимо) – знал за-ранее (за-раной, за рекой – которая течёт в за-упокой), что Орфей оглянется.

Ибо – условие воскресения Эвридики невыполнимо; ибо Εὐρυδίκη – она совсем «не та». А Орфей ищет – «ту»; и другой – не бывать, даже если – никогда ей (не) быть в твоей жизни.

Так что женщина, с которой ты в любви или браке, в разрыве или равнодушии – тень и ложь для тебя; точно так же, как и ты – тень и ложь для неё. Так что смерть – только что убитая Золотозубым в «Золотой Рыбке», встретила царевича Пентавера при выходе из его узилища и (не) убила его.

Смерть – улыбнулась Пентаверу. А люди – которых она привела с собой (слуги убитого сыном-Пентавером отца-фараона и – точно так же – уже слуги фараона нового), взяли его (потрясенного красотой этой улыбки) и сумели наложить на него руки, и заново спеленали его, и понесли в помещение для мумификации, и отдали его жрецам, дабы живьем перевели его из живого в мертвые (что сродни нано-обожению).

Смерть – продолжала ему улыбаться.

– Но ведь Золотозубый «убил» тебя, – сказал ей Пентавер.

Или подумал, что сказал.

– Убив фараона, бога-отца твоего, ты (тоже) «убил» меня, – могла бы сказать ему смерть.

Или – могла бы подумать, ибо – «зачем говорить»? Впрочем – и «думать тоже незачем».

СОСТАВ ЧЕЛОВЕКА

(Френсис Бекон, О мудрости древних)

«По преданию, Человека сотворил Прометей: сотворил из глины, но только примешал в нее частицы, взятые из разных животных. Желая осчастливить и уберечь свое творение и прослыть не только основателем человеческого рода, но также причиной его распространения и умножения, Прометей прокрался на небо с пучком тростника в руке, зажег его о колесницу Солнца и, спустившись с огнем на Землю, даровал его человечеству. Но, получив из его рук столь великое благо, люди (как говорят) вовсе не обнаружили благодарности. Напротив, они составили заговор и обличили его перед Юпитером. Однако поступок их встретил совсем не тот прием, какого он, казалось бы, по справедливости заслуживал, ибо Юпитеру и другим богам это обвинение доставило большое удовольствие. Они так возликовали, что не только позволили человечеству пользоваться огнем, но и сами поднесли ему дар, из всех даров прельстительнейший и желанный – вечную молодость.»

Здесь интересен так называемый «момент Юпитера» (люди всегда что-нибудь просят у демиурга, у «отягощённого злом» творца): миг, и убийца делает первый шаг – просится в нано-боги и получает из себя мумию.

И вот что я (автор этой почти из-мышленной истории) – вынужден признать: в ней ничтожно мало действия. Исчезающе мало действия. Может быть, в ней вообще нет никакого действия.

Потому что – всё «это» многообразие видимых тело-движений: кровопролитий и кровосмешений – его попросту нет (или – почти нет); и что со всем этим теперь делать. Но (главное) – как прикажете с этим осознанием тело-пере-двигаться.

Верно – вот так же, как Пентавер со своей матерью (младшей царицей). Верно – вот так же, как Орфей со своей Эвридикой; повторю (сам по себе) – здесь интересен языческий «момент Юпитера», словесный момент именования и ложного обожения: Яна – ищет среди мужчин; но – себе не то чтобы ровню своему имени, а как завершение имени любого миропорядка и любого мирохаоса.

А никакого завершения вообще нет. И не только в именованиях.