Как вернувшийся Данте

Так что нужно нам со-временными временами (соври-временами) – заканчивать.

Итак – нам стало известно, что никакой личной смерти нет: это иллюзия, видимость. Но! Об этом! Не надо было сообщать ни Рамзесу III, ни его сыну царевичу Пентаверу, ни царице Тейе; итак – нам всем наново стало известно (давным-давно) известное!

Потому – вернемся к началу: некая эпидемия обрушилась на праматерь-Гею. Более того – вспомним это начало: некий узник со связанными руками и ногами лежит в некоей темнице (в самом прямом смысле этого слова) и (поскольку оставленный его тюремщиками светильник в плошке весь выгорел) ни видит вокруг себя ничего.

Потому – вернёмся к началу: да будет Свет.

Потому – зовут этого узника царевич Пентавер, разоблачённый заговорщик против родного отца, живого бога Рамзеса III; более того – это ещё и пленённый в полицейском застенке серийный убийца и маниак по уму Цыбин (см. Путешествие из Санкт-Ленинграда в Бологое); и всё это глупейшее действо происходит в не столь уж отдалённой российской глубинке, сиречь – в Бологом.

Итак – продолжилось: по земному летоисчислению – 2015 год, земля, третья планета от преисподней звезды по имени солнце. Мужчину, который должен был на рассвете воскреснуть, разбудили в полночь.

Как мертвый – предназначен воскресать, он (проиграв – решает доиграть; итак – вступление (про-лог) в миро-творение: те, кто ищет плоскости, а не всего пространства, могут обрести себя в Вечном Возвращении-I) остальным я обязуюсь сказать обязательное «добро – или зло – пожаловать».

Но давайте считать, что именование места и времени (местности и времени года: осени или весны) – пустое.

Итак, Черное Солнце взошло (сейчас) – именно что над Санкт-Ленинградом; в прошлый раз – восходило оно над Санкт-Петербургом, ибо – мир всё более версифицируется, самоопределяется, близится к очередной попытке стать завершённым.

Невозможно – Воскреснуть, не устремясь к целокупности и целомудрию.

Поэтому (даже) – ирреальности почти совместились (стали одним именем), поэтому – ближе к рас-свету (а это пред-рас-светное – пред-два-светное или пред-три-светное – человеческое поселение когда-то считалось окном в просвещённую Европу, и осенне-весенние пред-рассветы здесь – как и должно быть перед про-свещением – тёмны), как раз тогда, когда мужчина должным образом проголодался.

А ведь прежде он всегда просыпался сытым от сно-видений, но (как оказалось) – это ведь не на-всегда было, а лишь на-время.

Как раз на-тогда – на-когда мужчина должным образом проголодался; на-тогда, на-когда слуги его отца (мистически им же и убитого отца) должны были предложить ему завтрак.

Он (разумеется) – должен был отказаться: пусть завтрашний сам думает о завтрашнем завтра, довольно сегодняшнему дню (сегодняшнему завтра) своей заботы. После чего – подумал о том, что нынешний человек слишком уж искусственен: Всё, что происходило с ним, напоминало скверную кальку с прекрасного набоковского романа Приглашение на Казнь.

Данная аллюзия (показав его информированность в местных культурных кодах) – не принесла никакого облегчения: не время и не место сейчас ему (убийце по уму) праздно размышлять об истине.

Хотя и говорят, что истина приведёт к свободе, но – человека уже несвободного она (прежде всего) приведёт в бешенство; ему же (убийце по уму) в здешних делах мироформирования надлежало иметь недостижимое: чистые руки, горячее сердце и холодную голову.

Итак, (это) Чёрное Солнце – взошло именно над Санкт-Ленинградом; но – потому лишь, что мы выбрали именно эту реальность: во всех остальных мы умрём, а в этой – тоже умрём, но ещё и воскреснем.

Итак, (этот) убийца – праздно раз-мышлял об истине; потом – два-мышлял и три-мышлял (словно бы вы-шагивал); и вот – его по-мышления делают очередной шаг: как раз в этот миг царевич Пентавер в кромешной своей темнице приподнимает веки.

И в этот же миг (но – в уже несколько следующем мире) тюремщики подходят к запертой двери. И кажется – эти тюремщики подходят к одной и той же двери с разных сторон: снаружи и изнутри; но – это не имеет никакого значения: хотя царевич Пентавер получил прекрасное и разноплановое образование, его человеческое существо заперто (здесь и сейчас).

Потому – он слышит сейчас внешнее, а внутреннее он сми-ряет (не становясь вровень миру, но – публикуя его простенькие версификации); но – за-чем? А за-тем, что он тоже (как Золотозубый) собирается убить свою смерть.

Он – обученный в искусствах воинских, образованный метафизически, считающий себя изначально включенным в мироформирование всей вселенной; но (без реальных дел) – это только слова!

На деле – он давно был бы должен освободиться от пут, что на него наложили ничтожные слуги его мертвого нано-бога-отца. Но (как человек) – он не мог.

Слуги (как человеки) – тоже понимали в своём служении, их тоже хорошо обучали.