Как вернувшийся Данте

– Посмотрим, – безразлично (но как-то многообещающе) сказала Яна, отведя от Ильи взгляд и более ничего не предпринимая.

Меж тем коротконогий вырвал зонт у совершенно деморализованного спутника и крикнул им вослед:

– Рад тебя видеть, незваный гость! – разумеется, он так не крикнул и даже не подумал; но – Илье достало и тени несостоявшейся мысли.

Потому – он сказал Яне:

– Их наставник не слишком умен и умел. Впрочем, и того ума, что (не) имеет, с него более чем довольно.

– Да пойдёмте же! – где-то уже далеко от них все еще верещал побелевший чинуша

Псевдо-Илия не замедлил с ним согласиться:

– Что нам до них?

«Составной» Пентавер – его рас-слышал и понял: к нему (разночинцу) слова «что нам до них» – тоже относятся (хорошо, плохо или с безразличием). Что умные бандиты и коррумпированный чинуша (классическая мафиозно-официозная схема) сейчас совершенно ничем от него (убийцы по уму) не отличаются.

Потому – незачем ехать в Москву, где всё сейчас так же телесно и душевно, и псевдо-истино, и полностью праведно в своём роде – кроме одного: там нет Первомужчины и Первоженщины (сейчас – они здесь и сейчас); но – в сравнении с этими мужчиной и женщиной все на свете мужчины и женщины есть лишь их бледное отражение.

Отражение – из-лучения Черного Солнца.

Отражение – от разбитого зеркала, от не-завершенного миропорядка – от его дребезгов; «составной» Пентавер понял (или мог бы понять – со временем мы все поймем, что это всё рано) – в свете этого Черного Солнца никакие его серийные душегубства не имеют значения, ибо – их попросту нет.

Казалось бы, я вижу свет и тьму, и изрекаю свет.

И вдруг откроется, что тьмы не только нет (поскольку света нет).

Поскольку даже будущего нет, и всё – в прошлом.

Весь мир – прошлое, именно поэтому он нестерпимо пошл: в нём всё не так!

Более того: то, что сейчас Цыбин видит – это тоже воспоминание о всевозможных умираниях так и не состоявшегося настоящего (а о будущем даже речи никто никогда не заводил): весь мир – прошлое; именно поэтому пошлость непобедима, что она и есть жизнь, и смерти нет.

И вот как происходит то – чего на самом деле нет: Яна и Илья миновали ошеломлённых бандитов, и только теперь «составной» Пентавер увидел, что на самом деле их трое (рядом с ними идёт несуществующая смерть Ильи, облеченная в образ юной девушки со светлым лицом и телом, и светлыми волосами, и светлыми небесами в глазах).

Пентавер (надоело упоминание «составной») – видит, как происходит (то, чего на самом деле нет ни в Москве, ни в Санкт-Ленинграде): Перволюди миновали бандитов и политикана местного полиса; если кто-то полагал, что Воскресение моей родины зависит от политиканов и бандитов (или даже – от честных политиканов и честных «бандитов») – такой человек и в себе не способен попробовать что-либо понять.

– Что нам до них? – повторит вопрос (вослед за Первомужчиной) Первоженщина.

– Ничего. Но им есть дело до нас, раз уж они – наши.

– Ты хотел сказать: от рождения они – отражения (и отторжения) нас, – утвердительно вопросила она (рождений не ведающая).

Он улыбнулся её лукавству:

– Наши отражения (и отторжения) – суть (не) наши прижизненные реинкарнации, (не) наш песок сквозь пальцы; но – всё это неизмеримо (наше).

– Да, – не могла она не признать.

Они – шли. Шли к Сенной площади, которая в те недалекие (во всех без исключения смыслах этого слова) годы еще загроможденная расхлябанными и тускло освещенными ларьками (как раз грядущую её перестройку и обсуждали чинушу с бандитом); но – не видели и даже не предвидели, как бандит сделал движение, подзывая подручных, что из несущественных тотчас перекинулись в свою суть.

Пентавер (сын царя) и поэт (виртуально нашедший Москву – телесно никуда не переместившись) – заметили и не удивились, а энергия ци Цыбина прямо-таки расцвела в них обоих, признавая в происходящем нечто знакомое.

Разве что – кому было бы (не)вдомёк, что Сыну и Дочери Царя Небесного нет дела до (не)обычности происходящего; но – с их присутствием в виртуальной Москве поэта именно на реальной Москве нынешнее (не)здешнее происшествие отразится.

Быть может, и до Воскресения (по крайней мере – до его отражения в Чёрном зеркале) дело дойдёт; итак – о Среде Воскресения (наш удел – это люди):

– Что за нелепица! Такие ставки на кону, и вдруг кто-то посторонний путается под ногами! Это вы недосмотрели, – тихонечко и как-то вдруг взревел чиновник, успевший несколько (во всех смыслах этого слова) оправиться и сразу же (простым проворотом механизма отформатированного мозга) спешащий снять с себя любую ответственность.

Что именно говорит этот объект миротворения, значения не имеет даже для него (сам он так не считает); но – на примере дальнейшего увидим ли мы с тобой, читатель, именно технологию спасения моей родины; да! Именно – начиная от такой мелочи, как коррупционная встреча на Сенной.

Даже не могу сказать; поэтому – надо посмотреть (за дальнейшим); причём – сделать это следует немного иначе, чем уже проделано в первой части этой (не)правдивой истории.