Как вернувшийся Данте

Весь в чужой крови и весь в чужом ему времени; причём – и кровь, и время, и само пространство ему как бы и не препятствовали (разве что – оче-видно были не его).

Стас – попробовал прянуть назад (вернуться из своего виртуального псевдо-ада в реальный псевдо-ад повседневности – в котором нет ни нано-богов, ни других анти-сущностей; итак – всё (очень ненамного) обратилось вспять.

Стас (снова и снова) – был во времени и сам становился временным; а в это время (снова и снова) – из раздевалки выглянул уцелевший бандит (и снова – во-время).

Его оружие – зияло, рыскало и нашаривало. Ибо – пока никак не могло миновать спины рыжебородого, застлавшей ему поле побоища.

А изгибать параллели бандиту было не по ранжиру.

Стас – дико в своем времени извернулся и вскочил (как словно бы само выскакивает – но вырванное в жертвоприношении! – сердце, дабы вознестись над не им созданной пирамидой); весь в чужой крови и весь в чужом ему времени – и кровь, и время, и само пространство ему как бы и не препятствовали, но – попросту были не его.

Итак – ничего (в его прошлом будущем) сущностно не поменялось; но – Стас метнулся к двери в спортзал, надеясь обрести немного простора.

Рыжебородый – ему не позволил (не мог – сущностно): в спортзале и без предсказуемого Стаса было много временного; даже – не допустив выстрела из раздевалки, рыжебородый словно бы выстрелил сам.

Он – ударил в «никуда», он – ударил (именно что) пустоту, прямо в душное – «быть никем или скоро умереть». Той самой рукой, что вдруг выпрыгнула из-за спины: пальцы были распахнуты как для подаяния или в желании схватить, но – в момент удара в «никуда» они почти сомкнулись.

Смешно (порой); но – даже злодеи бытием возражают пустоте: в этом тоже крепость Русского Мира (да и всего человечества – готового выплясывать на костях: рожая и рожая себя в смерть).

Здесь (не очень во-время) вдруг вспомнилось:

Было так: пришел Пастернак к Ежову,
Попросить его за Мандельштама.
И железный нарком ему наизусть прочитал:
«Мы живем, под собою не чуя страны»

Вот за этим наркомы нужны,

Даже если они палачи и железны!

То есть с той стороны и с этой
Две руки, протягиваемые над Летой и бездной
Связало от крови ржавое передаточное звено.

И ведь оно не одно!

Все предатели и есть передатели -

Как с рук на руки передают младенца,
Который бьется как сердце,
Которого здесь и сейчас удалось придушить.

Но вон там и тогда он продолжает жить!

Тело очень по разному можно убить.

Но тому, что вне тела, нельзя помешать.

Рыжебородый (не то чтобы стихи услышав) – застыл на «своем» трупе; который – (даже) перестал хрустеть. Левая кисть рыжебородого, ушедшая за спину, словно бы расцвела.

Пальцы правой были как полуоткрытый клюв.

Они – много не досягали Стаса (тот был уже в дверях спортзала); но – того словно бы ошарашило в спину кувалдой; невидимый и даже воздуха не качнувший удар словно бы пришелся наискось и беглецу не препятствовал – разве что немного изогнул параллель, вдоль которой тот и устремлялся.

Стас, давно (по меркам происходящего сейчас) – переставший быть некасаемым и воздушным и ставший ощутимым и плотным, вломился головой в косяк и сразу же (раскроив себе череп) стал безмозглою куклой.

Стас – стал валиться и упал – совсем рядом с подобными ему трупами!

Не промедлив – рыжебородый даже и не переместился, но – оказался с ним рядом: перелетел и опустился на колено (уже с занесенною для удара рукой, но – не ударил) и вгляделся, вздрагивая (словно бы отлетающую душу вдыхая) ноздрями.

Стало ясно: На сегодня убийства кончились! Хватит ристаний на сегодня (почти точная цитата слов короля – из советского сериала: а как вы думаете, происходит Лазарева Субота).

Рыжебородый (словно бы распробовав отлетевшую душу Стаса) удивленно и даже обескураженно вопросил:

– Зачем «это» здесь? Что ему было нужно?

И была после этих слов еще более негромкая тишина. Даже те двое – на полу (со своими голенью и челюстью) словно бы призадумались и на миг перестали скулить; бандит с пистолетом – полностью выволок себя из раздевалки и ошарашенно разглядывал бойню.

– Я спросил, – сказал рыжебородый, не оборачиваясь.

Бандит – сделал движение губами, как бы собираясь ответить. Потом – сделал движение животом (как бы давясь желудком). Потом – его (как воздушный шарик) прорвало, и он зашипел пустым воздухом:

– Его интересовала Сенная.