Как весть о том…

Я в детстве подолгу любил на юру
Нацеливать в небо сомнений стрелу,
О силе небесной взывая к орлу.
Взывал – и Высокий ответил,
Что сила над нами подобна орлу,
Чей огненный клюв пробивает скалу,
А коготь пронзает Вселенной юлу
И времени солнечный ветер!

Мне в юности часто являлись во сне

Ушедшие – в тлеющем, мрачном огне.
Я в поле бежал, к одинокой сосне.
Молчал – и Прямая скрипела,
Что сила под нами подобна сосне,
Чей ствол корабельный увяз в глубине,
А корень взрывает могилы на дне
Миров, погребённых умело…

Я жил одиноко. И старость пришла.

Мой тлеющий разум, как ночь, обняла
Осенняя ранняя тихая мгла —
И стал он воистину светел!
И эта холодная славная мгла
Мне жизнь осветила, как только могла.
И тихо спросил я: где ж раньше была?
Спросил, но никто не ответил.

«День ото дня полней поток забвенья….»

День ото дня полней поток забвенья,
Шумят ветра, деревья шелестят,
И мотыльков июльские раденья
Не разделяет, не вбирает взгляд.

Лишь иногда, когда воды свеченья,

Волненья трав и овеванья крыл
Так влюбчивы, так лишены значенья,
Я вспоминаю, что и сам любил

Игру надежд, причуды наважденья

Сквозь нежной грусти тонкое стекло.
Светились, бились капли, и весь день я
Глядел, как даль дождём заволокло.

Глядя на камни

Ветер гулял над рекой.
Но, розовея щекой,
Кокон покоя лелея,
Локон вила Лорелея.

Нет, что-то было не так.

К западу двигался мрак,
В хлябях зелёной листвы
Пели, летя с тетивы,
Стрелы заката, и слиться
Силились волны и листья.

Полно, не век ли орды —

В битвах воды-лебеды?
Но зашуршат средь осок
Шлемы еловых лесов,
И буруны – с бунчуками
Спутаешь, глядя на камни.

Листья

Были блестящими, слыли гулёнами
Листья из юности – я ли
Выдумал, как кружевами зелёными
Свет они дивно пленяли?

Или, с прожилками крыл, небожители,

Нам о любви шелестели?
Листья, и нас уже ветры похитили,
Многих укрыли метели.

Нищая юность! Убогие дворики

С липами возле capaек.
Весело скалятся бедные Йорики,
С листьями ветер играет.

Я выйду из дома

Дождливое утро. И роща промокла.
Вдруг звякнет струя, будто лопнет струна,
И галочья стая, звучанья полна,
С каким протирают оконные стёкла,
Сорвётся с дерев на пустые зады,
На бледность отав, на скупые подзолы.
И ринется ветка сквозь капель узоры
К спокойствию рамы – оконной узды.

И годы пройдут. Как сквозь кальку, невнятно

Проступит – и время, и место – среда.
И, узостью жизни охвачен, тогда
Я выйду из дома в зелёные пятна
Дрожащей листвы и скользящей травы,
Как Ной выходил. Бредя мхом и болотом,
Резучей осокой, колючим осотом
И счастьем, с каким не сыскать головы.

«Я злюсь на пространство и время…»