Как влюбиться в герцога за 10 дней

Редмейн оставался в сидячем положении, и его бедра все так же были укрыты простыней. Только он помог ей раздвинуть ноги и сесть на себя верхом.

Некоторое время они недоверчиво смотрели друг на друга. Пирс вглядывался в ее глаза, словно отыскивая в них повод не продолжать.

Он его не нашел, поскольку она такого повода не давала.

Александра держалась за сильные плечи мужа, когда он, придерживая ее за поясницу, завел ее ноги себе за спину. Ей понравилось быть над ним, смотреть сверху вниз на израненного первобытного зверя. Она обладала силой – могучей женственностью. Именно эта сила вызывала дрожь в его теле, словно один только ее вид возбуждал и опьянял его.

Их губы слились, а с ними слились и их сердца. Их души. Их судьбы.

Это она раздвинула языком его губы и стала исследовать его рот.

И только тогда в движение пришли его руки.

Хотя его поцелуй становился более жадным, пальцы касались ее с невероятной легкостью и осторожностью, заново познавая ее тело. От его неизбывной нежности у нее перед глазами вспыхнули искры.

– Пирс, – задыхаясь, выговорила она. – Я уже… я хочу…

– Знаю. – Его ответ был очень мужским, полным горячности и непомерного высокомерия, только у нее не было шанса оскорбиться, потому что он сделал нечто совсем уж возмутительное.

Он остановился.

Прошло несколько бесконечно долгих секунд, прежде чем его пальцы двинулись дальше, приблизились к лону и снова замерли.

Мышцы сжались, приглашая его внутрь.

Пирс внимательно наблюдал за женой, пока его палец входил все глубже и глубже.

– Ты такая влажная, – прохрипел он, – но я хочу большего. Я хочу, чтобы ты была готова.

– Я уже готова, – так же хрипло ответила она.

В ответ на это заявление он присоединил к одному пальцу другой.

Необычное ощущение удивило ее. Впрочем, Александра не чувствовала никакой боли, а значит, бояться нечего.

Она прохрипела его имя. Его волшебные руки творили чудеса. Если точнее – а исследователи всегда предпочитают точность – самые острые ощущения вызывала его ладонь, прижатая к нежным складкам плоти, еще точнее – основание ладони, которое тоже двигалось, терлось о чувствительный бугорок. Сидя верхом на его ладони, она извивалась, не в силах больше сдерживаться, и хрипло стонала.

Александра чувствовала, что подошла к грани, за которой ее ждет волшебство, неземное блаженство, ради которого ничего не жалко.

А он снова остановился.

Она нахмурилась, беспокойно задвигалась, стремясь достичь вершины наслаждения.

– Я все понимаю, дорогая, – проговорил он напряженным голосом. – Ты боишься?

– Нет. – Она была в ужасе, а еще – измучена, немного раздосадована задержкой и всем своим существом стремилась к разрядке, которую он мог ей дать, – иными словами, испытывала самые разные чувства, за которыми старалась скрыть ужас.

Это ей не удалось. Заметив ее страх, Пирс удержал ее за бедра и откинулся на спину.

Свежий ветерок приятно обдувал разгоряченную кожу. От него затвердели соски и поднялись волоски на задней части шеи.

– Знаешь, дорогая, если ты хочешь почувствовать меня внутри себя, действуй. Возьми меня. Я в твоем полном распоряжении. – Его глаза полыхали страстным желанием, почти фанатическим. Он ощущал чувственный голод, граничащий с благоговением. Он растянулся на постели – жертвоприношение из плоти и крови. Жертва и молитва.

Александра молча смотрела на его великолепное тело, тоже испытывая голод.

Ей никогда не приходило в голову, что не он будет нападающей стороной. Не он возьмет ее. Ворвется в нее. Придавит ее.

Он доверит все это ей.

Она опустила глаза на то место, где соприкасались их бедра, разделенные только простыней.

– Я не знаю, как доставить тебе удовольствие, – уныло призналась она.

Пирс взглянул на нее с таким нежным терпением, что Александру бросило в жар.

– Неужели ты до сих пор не поняла, дорогая, одну простую истину: все, что ты делаешь – абсолютно все, – доставляет мне удовольствие? Я наслаждаюсь, даже просто глядя на тебя, чувствуя твой запах и вкус, целовать тебя – истинное наслаждение, а уж если ты…

Он замолчал и резко втянул в себя воздух, когда Александра сдернула с него простыню и ее пальцы сомкнулись вокруг фаллоса. Он оказался теплее, чем она себе представляла. Пожалуй, он горячий даже в сравнении с его разгоряченным телом.

Она провела рукой по естеству вверх, удивляясь его твердости и вместе с тем шелковистой нежности кожи.

«Большой», – забеспокоилась она. Очень большой. И совершенно не похожий на оружие, которое она ожидала увидеть.

Неужели такой приятный на ощупь орган может вызвать острую разрывающую боль, как та, что она уже однажды испытала?

Не может, решила она. И не причинит. Не в этот раз.

Пирс никогда не сделает ей больно.

В этом она не сомневалась. Он неизменно проявлял к ней бесконечную нежность и терпение. Старался оградить от всего неприятного. И сейчас даже глаза закрыл, чтобы скрыть вульгарность его первобытного животного желания. И отдал всю инициативу в ее руки.

Ей хотелось сказать, что он не должен был это делать.