Как выглядит будущее?

Одна из ключевых проблем, связанных с 3D-печатью, – это отсутствие у принтеров единых стандартов. Стандарты эти требуют немедленной разработки и реализации – подобно тому как это сделали для персональных компьютеров компании Microsoft и Apple. Если это произойдет, то вероятность возникновения новой значимой системы, для которой будет характерен такой аспект, как экономия на масштабах, весьма велика. Еще одним «событием», способным ослабить существующую глобальную систему, могут стать изменения, связанные с относительно невысокой стоимостью нефти и ее доступностью: именно на производных нефти работают контейнеровозы, которыми и осуществляется транспортировка почти всех товаров из одних регионов мира в другие. Если запасы нефти оскудеют, а цены на нее останутся относительно высокими, то по сегодняшней уолмартовской модели производства, продажи и потребления может быть нанесен серьезный удар. В одной из своих работ я уже рассмотрел сложную систему, которая и позволяет нефти управлять нашим миром (Urry 2013b). Поговорим мы об этом и в следующей главе.

На настоящий момент темпы роста 3D-печати не столь уж и велики; к 2018 г. общемировые объемы рынка 3D-печати составят примерно 3 млрд долларов США в год (https:// www.slashgear.com/3d-printing-market-to-hit-3-billion-by-2018-23239870). Соответственно, представляется маловероятным, чтобы будущий «новый» мир 3D-производства заменил собой систему промышленных производств за рубежом, длинные цепочки доставки товаров и контейнеровозы. Тем не менее 3D-печать обязательно изменит общую природу машин и технологий, и вероятность сочетания таких сценариев, как «Местные производства» и «Любительские ремесла», в сфере 3D-печати весьма велика. 3D-печать станет важной нишей, и вопрос будет заключаться в том, насколько этой нише удастся перерасти в совершенно иную систему.

8

Города в движении

Автоутопия?

К 2007 г., впервые в истории человечества, большую часть населения планеты стали составлять жители городов. Согласно прогнозам, к 2050 г. в городах будут проживать уже ²/₃ жителей Земли news/population/world-urbanization-prospects-2014.html). Этот прогноз кажется вполне правдоподобной экстраполяцией, хотя и основывается на отсутствии катастрофических событий, таких как глобальные эпидемии, бедствия, вызванные изменениями климата, масштабная нехватка воды и продуктов питания, сильнейшая мировая рецессия и т. п.

Такие города отличает невероятно высокая степень взаимосвязей, сетей и потоков (UN-Habitat 2013). Это место, где наблюдается интенсивное, взаимопересекающееся, ресурсозависимое движение людей, информации и объектов. В основе этого движения лежит энергия: «В значительной мере существование города зависит от движения энергии, происходящего на разных уровнях: от воды и канализационных стоков до электричества и информации, от людей и животных до машин и растительных плодов» (Amin and Thrift 2002: 82). Города представляют собой места сосредоточения энергии.

Основным средством передвижения почти во всех современных городах служит автомобиль. Джеймс Баллард в связи с этим писал: «Если бы меня попросили сжать нынешний [XX] век в один мысленный образ, я бы выбрал одну привычную, повседневную картину: человек в машине, который едет по бетонному шоссе в неизвестном направлении» (цит. по: Platt 2000: 194). Социоматериальная система автомобильности определяет саму структуру городского пространства, что привело к созданию четко обозначенного «автотранспортного пространства», предназначенного для автомобилей и грузовиков из стали, работающих на производных нефти и монополизировавших улицы городов (Horvath 1974: 174–175).

Купив свою первую машину в 1927 г., Вирджиния Вулф так описала преобразующую силу новой системы, в основе которой лежал автомобиль: «Да, автомобиль принес радость в наши жизни, стал новой жизнью, свободной, независимой, легкой <…> Вскоре мы будем смотреть на эпоху, когда мы жили без автомобилей, так же, как сегодня мы смотрим на эпоху, когда человек жил в пещерах» (цит. по: Morrison 2008). Для Вулф и других людей система автомобильного транспорта была своеобразной утопией или, как определяют ее Питер Уоллен и Джо Керр, «автоутопией» (‘autopia’), которая в течение последних ста лет с триумфом распространилась по всему свету (Wollen and Kerr 2002).