Как выиграть любой спор. Дома, на работе, в суде – где угодно

Сила делегирования полномочий. Ключ к открытию чужих ушей и дверей ума — в передаче лидирующей позиции в споре Другому. Мы наделяем его правом говорить «нет». Вверяя судьбу спора Другому, мы избегаем его страха перед нами или нашей аргументацией. Если у человека есть реальная, заранее оговоренная возможность принять или отвергнуть наши доводы, у него отпадает необходимость от чего-либо защищаться.

Пирог с енотом. Как мы реагируем, когда нам силой заталкивают в горло свои аргументы? Предположим, что один из моих друзей вернулся с охоты и испек пирог из енота, которому не посчастливилось стать трофеем. Мой друг достает пирог из духовки, явно гордясь своим кулинарным шедевром, и щедро меня им угощает. Я отчаянно сопротивляюсь. Лапки енотов похожи на человеческие руки, а еще еноты очень милые и вытворяют забавные вещи, в том числе убивают фермерских цыплят, которых потом несут к воде и тщательно моют перед тем, как съесть. Правдивая, но совершенно неуместная аргументация. Предположим, что наш разговор проходит так:

— Эй, взгляни на мой пирог! Какая корочка! — Мой друг не смотрит на меня и не видит выражение ужаса на моем лице. — Чувак, ты что, уснул?

В ответ тишина. Я закрыт — страх. Меня собираются угостить чем-то столь же отвратительным, как молочный коктейль с сырой печенью. Наконец мой друг переводит взгляд на меня.

— Ты чего? Не любишь пирог с енотом? Сейчас мы его… — Он берет огромный нож и режет пирог на огромные куски, из которых вытекает какая-то коричневая жижа.

— Ты посмотри, какая подливка! Я идеально приправил этого старину енота. А вот здесь, смотри, еще лук, морковь и картофель! — Он накалывает на вилку кусок мяса, забрасывает его в рот и жует широкими, шамкающими движениями, напоминая мне Джерри Льюиса. У него все губы в подливке, а в левом углу рта наметилась коричневая дорожка слюны.

Он накалывает еще один кусок мяса и тычет им мне в лицо. Я отстраняюсь.

— Да что с тобой в самом деле? Это ж пирог с енотом, чувак! Здесь все тащатся от пирогов с енотом. Ты собираешься вести себя, как какой-нибудь малахольный иностранец? — Теперь под вопросом моя мужественность.

— Китайцы едят собак, — наконец, выпаливаю я.

— Здесь тебе не Китай, а я — не пожиратель собак. — Потом он поворачивается ко мне спиной и говорит: — Если ты мне друг, ты будешь есть мой пирог.

— Дружба не измеряется пирогами, — отвечаю я.

— Вот. Ешь! Для тебя ж, черт возьми, стараюсь. Хоть мужика из тебя сделаю. — Мой так называемый друг хватает меня совсем не по-дружески и пытается запихнуть мне в рот кусок пирога.

Такое поведение может не только навести меня на мысль порвать с этим другом, но и вызвать стойкое отвращение ко всему, что связано с енотами, включая енотовидных собак, енотовые шапки и охотников на енотов.

Нельзя заталкивать силой ни пироги, ни аргументы. Однако мой друг мог бы попробовать пробудить у меня интерес к своему пирогу. Стоя над духовкой, он мог бы, как бы между прочим, заметить:

— Помню, когда мне в первый раз предложили пирог с енотом, меня чуть не вывернуло. Но когда я его попробовал, уже не мог оторваться.

— Дело не во вкусе, а в идее, — ответил бы я.

— Знаю, — сказал бы он. — В свое время я не мог есть поросят. Как-то я был в гостях, и нам подали на блюде поросенка, с головой, глазами и обожженным ртом, нашпигованным яблоками, и…

— А я люблю жареных хрюшек! — ответил бы я.

— Серьезно? — удивился бы он. — По крайней мере, этот енот не будет наблюдать за нами, пока мы его едим.

— Пока ты его ешь.

— Жизнь — это открытие новых впечатлений, — резюмировал бы мой друг, доставая пирог из духовки.

— Тогда почему бы не попробовать и котов? — язвительно парировал бы я.

— Интересная мысль, — согласился бы он. Должен признать, что пирог получился восхитительным, с зажаристой хрустящей корочкой и фантастическим ароматом. При этом мой друг не накалял бы обстановку и оставил бы последнее слово за мной. Он отрезал бы немного пирога и положил его на тарелку. Потом откусил небольшой кусочек, медленно его прожевал, закатил глаза от удовольствия, покачал головой в тихом одобрении, причмокнул губами и потянулся за следующей порцией. — Даже не собираюсь никого упрашивать отведать эту странную, но обалденно вкусную вещь, — ухмыляясь, сказал бы он.

— Ну и не надо, — ответил бы я.

— Ты же не стал бы упрашивать меня съесть того несчастного, нашпигованного яблоками поросенка.

— Ладно, была не была, — мог бы сказать я, чувствуя себя лишним на празднике жизни. — Дай мне немного этого своего пирога. — И, отправив в рот кусочек мяса с сочным кольцом лука, воскликнуть: — Будь я проклят! По вкусу как курица! — А потом, посмотрев на кота, добавить: — Так как насчет новых впечатлений за завтрашним ужином?