Как выйти из террора? Термидор и революция

В своем докладе, представленном 10 термидора от имени обоих Комитетов, Барер приводит официальную версию произошедших событий. Слухи предыдущего дня занимают в ней свое место в качестве доказанных фактов: захваченная в Коммуне печать с лилией; таинственные личности, явившиеся в Тампль. Он добавляет и не замедлившие появиться новые детали, изобличающие проекты заговорщиков. Этим и объясняются энергичные меры безопасности, принятые Комитетами: «Усилена охрана Тампля и Консьержери; народ должен охранять их в своих собственных интересах». Однако он не решается взять на себя ответственность за повторение слуха о реальном или планировавшемся браке между Робеспьером и дочерью Людовика XVI. Место, отведенное в этом докладе «роялистским планам» Робеспьера, весьма скромно. Доклад выдержан в обнадеживающем тоне, и основной акцент делается на благополучный исход событий, на великолепное состояние секций и общественного мнения, на преданность Конвенту всего народа.

Событие, на которое он ссылается, — это не 21 января, а 31 мая: «31 мая народ совершил свою революцию; 9 термидора Конвент совершил свою; свобода в равной мере аплодирует обеим». Ненависть к этой свободе и к народу сближает и роднит «тиранов» всех времен — как древних, так и новейших. «Так пусть же это ужасное время, когда появились новые тираны, более опасные, чем те, что были коронованы фанатизмом и рабством, станет последней бурей революции»[9].

Новые разоблачения «планов заговорщиков, во главе которых стоял Робеспьер», взяли на себя Колло д'Эрбуа и Бийо-Варенн, выступив перед Якобинским клубом. В ночь с 9 на 10 термидора заседание клуба было еще более бурным, нежели обычно; в Коммуну отправлялись послания о единодушной поддержке. Члены Клуба были рассеяны представителями верных Конвенту секций. Собравшись двумя днями позже, якобинцы столь же единодушно продемонстрировали свое единение с Конвентом и негодование по поводу обманувших их «заговорщиков», «угнетателей народа». Они с изумлением узнали «ряд относящихся к заговору деталей», преданных гласности Колло и Бийо. «Из них следовало, что это чудовище [Робеспьер] в согласии с Сен-Жюстом и Кутоном собиралось разделить страну. Антоний Кутон должен был царствовать на Юге, Лепид Сен-Жюст — на Севере, а Катилина Робеспьер — в Центре. Комитеты узнали об этом из письма одного депутата английского парламента». С другой стороны, из доклада перебежчика следовало, что «иностранные державы вступили в союз с Робеспьером и хотели вести переговоры только с ним». Из всех этих разоблачений Бийо извлекает моральный и политический урок: «Пусть этот пример научит вас никогда более не иметь кумиров... Сплотитесь вокруг Конвента, который в эти бурные моменты проявил свой великий характер». В тот же день он посулит Конвенту «в скором времени представить доклад Комитетов, которые, опираясь на документы, докажут, что вчера заговорщики планировали уничтожить шестьдесят тысяч граждан»[10]. Конвенту, однако, суждено было остаться в неведении; обещание так и не было выполнено, и «свидетельства» обвинения так никогда и не были опубликованы.